Маркиз и Жюстина
Шрифт:
Вечером мы поужинали с икрой и бутылочкой «Клико», купленной по такой цене, на которую бы никогда не решились при других обстоятельствах.
А ровно в одиннадцать раздался звонок в дверь.
Рядом с Игорем и чуть позади него стоит подтянутый молодой человек лет тридцати. Вполне располагающей внешности. Спокойный, манеры сдержанные, руки худые с длинными тонкими пальцами.
– Это мой ассистент, Женя, – представил гость.
На полу возле гостей стоят два больших чемодана.
– Оборудование, – пояснил Игорь. – Электрокардиографы,
– Проходите!
На столе пустая бутылка из-под шампанского и остатки еды.
– Ничего, что мы пили? – спрашиваю я.
– Даже хорошо, – говорит Игорь. – Алкоголь усиливает действие барбитуратов.
Он снял пиджак и аккуратно повесил на спинку стула, поправив плечи. Остался в черной рубашке с длинными рукавами. Под горлышко. Галстука не носит.
Женя последовал его примеру. Пиджак у него, пожалуй, подешевле, а рубашка точно такая же.
Игорь открыл чемодан и извлек оттуда бутылку «Бордо». Водрузил на стол.
– Это от нашей фирмы. Всегда приятно, когда люди думают не только о себе, и вместо того, чтобы заниматься самодеятельностью и убивать себя долго, мучительно и непрофессионально, приглашают людей, которым это может доставить удовольствие и которые не допустят ошибок. Вы пейте, мы не торопимся. Когда мы еще все приготовим!
Вино терпкое и на мой вкус кисловатое.
– Вы только покажите, где нам расположиться, – говорит Игорь.
Я кивнул Оле. И она повела их в спальню.
– Кровать неудобная, – заметил Женя, когда они вернулись. – Будет трудно фиксировать.
– Зачем нас фиксировать?
– Человеку свойственно нервничать в подобных обстоятельствах. Дернитесь – и игла попадет в мышцу, а там соляной раствор. Удовольствие ниже среднего. Мы отвечаем за качество нашей работы и потому все снимаем на видеокамеру. Если покажется, что человек мучился – фирму сразу в черный список. Так что бизнес этот далеко не такой безответственный, как вы, может быть, думаете.
– Я не знала про видеокамеру, – сказала Оля.
– Да вы не беспокойтесь. Обычно записи никто не смотрит. Просто, если возникают сомнения в законности наших действий, мы предпочитаем иметь пленку для правоохранительных органов, чтобы доказать отсутствие насилия. Да и что вам? Завещания самоубийц теперь не аннулируют, не в царской России.
– Ну ничего. С кроватью что-нибудь придумаем, – сказал Игорь. – Мы вас позовем.
Я обнял Жюстину, но она опустилась передо мной на колени и прижала мои руки к губам.
Они постучали минут через пятнадцать.
– Да? – спросил я.
– У нас все готово. Заходите.
– Сейчас?
– Мы не торопимся. Когда захотите.
– Пойдем, Жюстина! – сказал я.
Кровать застелили покрывалом, но подушки положили поверх. Рядом на тумбочках, потеснив ночники, стоят электрокардиографы, а в ногах два штатива для капельниц, на одном укреплена видеокамера.
– Пиджак лучше снять, – сказал Игорь. – Если рукава длинные – завернуть до локтя. И ложитесь. Мы пойдем вымоем руки.
Снимаю
Они возвращаются.
– Аккуратные вы, – говорю я. – Руки моете. Думаю, микробы нам уже не страшны.
– Как знать, – улыбается Игорь. – Были случаи, когда заказчики останавливали процесс после установки катетеров. Так что не иронизируйте.
– Это можно сделать? – спрашивает Оля.
– Конечно. Ну что, ложитесь?
Я лег на кровать и положил голову на подушку, рядом легла Оля.
– Отлично, – говорит ей Игорь. – Теперь руку сюда, ладонью вверх.
Берет за запястье, надевает ей браслет кожаных наручников, пристегнув другой к основанию кровати, слегка затягивает.
– Не давит?
– Нет.
Женя подходит ко мне с наручем.
– Давайте без этого, – говорю я.
– Рискованно, мы же объясняли.
– Я не собираюсь дергаться.
Гости переглянулись.
– Ну что ж, – резюмировал Игорь. – Дело хозяйское. Вы уверены, что у вас не откажут тормоза?
– Уверен. Я же хочу этого.
– Даже при подготовке сэппуку белые циновки на помосте клали как можно ближе друг к другу, чтобы не было зазоров, и человек не споткнулся от волнения. Тоже самоубийство.
– Нередко казнь, – заметил я.
– Если смерть кажется желанной вашей душе, это еще не значит, что тело с вами согласно. Существуют инстинкты.
– Я держу себя в руках.
– Ладно. Будут осложнения – пеняйте на себя.
Игорь надевает Жюстине поножи и присоединяет к основанию кровати.
– Вот девушка молодец: и ей безопаснее и нам спокойнее. Так, теперь вторую руку ладонью вверх.
Игорь надевает ей наруч и протягивает длинный ремень в ноги и чуть по диагонали, закрепив также к основанию.
– Не давит? – спросил он, чуть затянув кожаный браслет.
– Нет.
Я взял ее руку, и она ответила на рукопожатие.
Мне надели на запястье манжету электрокардиографа и включили прибор. По зеленому экрану побежала ломаная, и я понял, что через несколько минут там будет прямая линия, но я этого уже не увижу.
Женя надел манжету Оле и включил ее прибор.
– У нас вместо последнего слова будет последний инструктаж, – проговорил Игорь. – Особенно это касается Андрея. Руки должны быть в вытянутом состоянии, в локтях не сгибайте. Далее, остановить процесс можно, пока мы не начали вводить пентотал. Там смертельная доза. После этого все остальное лучше ввести. Смерть от барбитуратов не самая приятная: человек захлебывается рвотными массами. В Америке сейчас дискутируют, не убрать ли из «техасского коктейля» вторую и третью составляющую – идиоты! И еще, если вдруг почувствуете боль, не молчите, а сразу говорите, где и как. Боль означает технические проблемы. А последние чреваты долгой агонией. Надеюсь, вы не собираетесь затягивать процедуру минут на сорок. Если будете лежать спокойно, все будет хорошо. Женя, давай катетеры!