МАРОДЕРЫ. Книга первая. Бегство
Шрифт:
– За что?
Кристина отыскала в себе силы, чтобы прошептать два этих коротких слова. Услышав этот шепот, Сергей весь задрожал. Он бы ни за что не узнал голос своей подруги. Да и вообще, это не был голос человека, это был скорее скрип старой несмазанной двери.
– За что? – возмутился атаман. – Она еще спрашивает! За этот вопрос положено вырвать твой поганый язык! – Ахмед потянулся к висящим на поясе ножнам, в которых дремал старинный кинжал с кривым лезвием, но вдруг передумал: – Пожалуй, я не стану этого делать, иначе ты не сможешь кричать. А нам всем очень нравится, когда ты визжишь, будто поджаренная кошка.
После
На этом разговоры и закончились. Кровожадная сущность Ахмед-Хана требовала крови. Только ее он понимал, только ей служил.
– Тащите эту тварь! – атаман поднялся на ноги и указал своим подручным на то место, куда те были должны доставить пленницу.
Бандиты исполнили приказ главаря буквально. Двое из них просто схватили Кристину за ноги и поволокли ее по полу. Девушка жалобно застонала, когда бетонный наждак стал заживо сдирать с нее кожу. Но это было лишь начало. Настоящий ужас и настоящие мучения ждали несчастную впереди.
Кристину подняли и бросили на длинный металлический стол. Ее руки и ноги тут же намертво прикрутили толстой стальной проволокой. Хозяева не особо заморачивались мыслью о нарушении кровообращения в конечностях пленницы. По их единодушному мнению это самое кровообращение той было уже ни к чему.
В поле зрения девушки опять появился Ахмед. Он держал в руке мощную жидкотопливную горелку, такую, какими пользовались еще до эпохи большого нефтяного кризиса. Атаман повернул небольшой вентиль у рукояти, и маленький огонек, прятавшийся в глубине черного жерла, мгновенно превратился в полуметровый сноп ревущего оранжевого пламени.
– Я сожгу тебя, сука! – прорычал бандит. – Ты узнаешь, что чувствовали моя жена и дочь, когда умирали! Я отомщу тебе за их смерть!
– Не надо! – девушка закричала и забилась. – Я не…
Она не успела договорить. Ахмед оскалился словно дикий зверь и направил пламя на обнаженное девичье тело. Огонь залил собой весь экран. В его реве тонули как предсмертные крики девушки, так и вопли озверевших хозяев.
Закончилось все в один миг. Запись оборвалась, видеопанели погасли. На них теперь, как и прежде, светились лишь небольшие окна с кодами, а внизу мелькали параметры запущенных программ.
Сергей стоял слегка покачиваясь. Перед его глазами все еще бушевало пламя. Огонь словно выплеснулся с экрана и выжег весь воздух у него в груди. Юноша почувствовал, что не может дышать, и оттого захрипел.
Услышав этот звук, Евгений Викторович резко обернулся. Он хотел броситься к племяннику, помочь ему, да не успел. Старик так и замер лишь на несколько сантиметров приподнявшись со стула. Хрип Сергея перерос в настоящий рев, и была в нем не только боль, но и ярость, лютая ненависть.
– Придет время, и я найду его… Я найду их всех, – юноша скрюченными пальцами пытался нащупать чье-то невидимое горло. – Тогда они ответят… за все ответят. Клянусь! Будь я проклят, если этого не сделаю!
Глава 4
Россия.
Великий Новгород.
Штаб-квартира хозяев.
Личные апартаменты Ахмед-Хана.
Ахмед заканчивал ужин в кругу своих близких сотоварищей. Как обычно, застолье проходило в просторном зале с высоким арочным потолком. До катаклизма особняк принадлежал одному крутому московскому политику. Но времена изменились, корпорации ослабли, федеральная власть полностью утратила контроль над ситуацией в городе, да что там в городе, во всей стране. Наступило время сильных и решительных людей. Ахмед счел себя сильным. Именно по праву сильного он прихватил этот дом, а заодно с ним и половину города.
– Предлагаю выпить за атамана! – один из захмелевших хозяев провозгласил тост.
Соратники Ахмеда потянулись к наполненным самогоном дорогим фужерам из тонкого хрусталя, но так и не успели их поднять. Причиной тому стало помрачневшее лицо главаря.
– Василий, дорогой, – начал Ахмед, пронзая взглядом небритого круглолицего мужика славянской наружности. – Я тебе уже говорил и сейчас повторю вновь: я не атаман, я хан, и Новгород это мои исконные владения. Испокон веков здесь жили и правили мои предки. На некоторое время у нас отобрали власть, но сейчас я исправил эту ужасную несправедливость. Так что я тебя очень прошу, называй меня как подобает. И это мое последнее предупреждение. – В глазах Ахмеда на секунду блеснул ох какой недобрый огонь.
– За хана! – тут же среагировал тот, кого звали Василием.
Дошла ли до него угроза, скрытая в словах главаря, было не понятно. Фактом оставалось лишь одно – славянин отчаянно желал глотнуть заветной огненной жидкости.
– За хана!
На этот раз тост подхватило полтора десятка голосов, и Ахмед улыбнулся. Лесть приятна всем и всегда.
После того как фужеры опустели, сидевший по правую руку от новоиспеченного Новгородского правителя Юсуф поинтересовался:
– Хан, когда мы будем трясти этих жалких жестянщиков?
Ахмед ответил не сразу. Он бросил на тонкую фарфоровую тарелку работы восемнадцатого века обглоданную кость убитой на сегодняшней охоте косули, вытер пальцы о кружевную салфетку с княжеским вензелем и лишь потом снизошел до ответа:
– Подождем еще день-другой.
– Этот щенок все еще в поселке, – прошипел Юсуф. – Хмурый нас обманул.
– Знаю, – Ахмед кивнул. – Мне сообщили об этом.
– Так чего же ты тянешь? – в разговор вмешался еще один приближенный к ханскому телу бандит. – Всех их стоит хорошенько проучить за ложь.
– Жестянщики выполняют наши заказы. Они обеспечивают и стадо, которое мы пасем. В настоящее время других вариантов не существует. Поэтому я не спешу сдирать шкуру с последнего барана. Она ведь может и не нарасти вновь. Кроме того у нас, кажется, назревают проблемы с «приятелем» Черепом. А я не люблю начинать два дела одновременно.
– Но, хан, это ведь дело чести! Если ты не накажешь… – начал было Юсуф, но Ахмед одним лишь взглядом остановил его.
– Не тебе меня учить, Юсуф!
Хан с силой стукнул кулаком по столу, отчего громко задребезжала дорогая посуда. В помещении тут же повисла гробовая тишина, а чересчур осмелевший подручный виновато опустил голову. Великодушно приняв извинения, Ахмед продолжил с металлом в голосе: