Мародеры
Шрифт:
– И потом не раз жаловался, что это не пошло тебе на пользу.
– Верно, - с явной ухмылкой в голосе фыркнул Герман. – Смотри справа!
В камышах мелькнула спина девушки. Она уверенно подбиралась к охраннику на углу.
– Если отвлечь двух других, у нее будет шанс, - заметил Герман. – В другом случае, просто потеряешь хорошую волчицу. Я бы не рекомендовал.
Глеб проводил девушку взглядом. Он как-то незаметно для себя успел к ней привязаться. Не настолько, чтобы начать ухаживать, но свой смысл в словах старого волка
– Нет. Подвиги пускай вояки совершают. У них своя эволюция, а у меня своя. Подготовь мне схемы ретрансляторов, какие есть.
Он поднялся в полный рост и, не скрываясь, зашагал вниз по склону. Солдаты тотчас заметили биотехника. Тот, что ходил туда-сюда, остановился, закрыв широкой спиной дверь. Из камышей появилось лицо Киры. Девушка что-то прошептала, но она была слишком далеко и Глеб слов не разобрал. Впрочем, теперь план – по правде говоря, больше похожий на сумбурную идею – менять было уже поздно.
Со склона Глеб вышел на тропинку, а та вела его прямо к дверям гармонизатора. Камыши под стеной были аккуратно вырезаны, но влияние гармонизатора сказывалось, и на их месте уже зеленели свежие всходы. Правда, очень чахлые на вид.
Едва Глеб вышел из камышей на этот зеленый ковер, солдат решительно заступил ему дорогу.
– Стой, техник.
– Я по вызову, - сказал Глеб.
– Я не вызывал, - раздался холодный голос. – Твой код, техник?
В дверях стоял псионик. Он был не старше Глеба, но, судя по костюму – уже среднего уровня. Впрочем, круг со стрелкой в петлице указывал, что этот псионик служил всего лишь оператором. Должность почетная, но особых талантов не требующая. Просто живое приложение к ретранслятору.
Глеб назвал свой личный код. Оператор поднял глаза, будто всматривался во что-то. Глеб спокойно ждал. Такой аккуратный человек, как Петрович, обязательно прописал в общей базе направление биотехника на этот объект, так что тут волноваться было не о чем. Даже если направление уже отозвано, запись о нём должна была остаться. Оператор, видно, нашел ее.
– Ну вы там совсем оборзели!
– возмутился он. – У тебя вызов оформлен еще на позавчерашний день!
– Так я пока добрался, - Глеб беспечно развел руками.
Подобные переговоры ему были не в новинку. В цехах, бывало, ремонта неделями ждали.
– Да ты с ума сошел! – снова вскинулся оператор. – Это же ретранслятор. Первоочередной объект!
– У вас все первоочередные, - спокойно ответил Глеб. – А у меня только две руки. Ладно, давай займемся делом, а то у меня еще три объекта в списке, и тоже первоочередные.
Псионик повернулся и ушел внутрь, громко ворча о том, что вся ремонтная служба – сплошь тунеядцы и бездельники. Солдат счел это за разрешение и отступил в сторону, позволяя биотехнику войти.
Внутри здание вовсе не походило на гармонизатор:
– Здесь всё по-быстрому демонтировали, - на ходу подтвердил псионик худшие опасения биотехника. – Вроде чисто, а потери идут, причем процентов так двадцать в никуда уходит. Мне в оборудовании копаться некогда - сам понимаешь.
Глеб фыркнул, но про себя: ну да, некогда! Скажи уж прямо – ничего в этом не понимаешь. Узкие специалисты бывали подчас такими узкими…
– Основа – в подвале, - псионик небрежно кивнул на беспечно распахнутую дверь. – А остальное оборудование – на чердаке. Управление на втором этаже, я буду там. Какой у тебя номер коммуникатора?
– Я налегке, - отозвался Глеб.
– Хм… Ну, тут внутри прямая линия, так что как закончишь – сразу доложи. Сразу же!
Биотехник кивнул и направился в подвал. Здесь, напротив, серый мох процветал и благоденствовал. Тонкие жгутики так ярко светились, что в дополнительном освещении необходимости не было.
Более того, мох уже успел наползти на основу – массивную каплевидную конструкцию, от которой вверх уходила прозрачная труба. В ней из основы рос вверх зеленый стебель с широкими листьями. В своей прошлой – до прихода нового мира – жизни это растение было обыкновенным огурцом. Новая версия оказалась более прихотливой – достаточно сказать, что даже жаркий и влажный климат Зоны был недостаточно теплым для него, но зато стала идеальной живой антенной для ретранслятора.
– Ну и что ты на это скажешь? – проворчал Глеб.
Серый мох пятнами расползался по трубе, и там, где листья прижимались к ней с другой стороны, они скукожились и покрылись желто-серыми пятнами. Приди Глеб с обычным визитом, он бы уже наплевал на ранги и устроил псионику за это хороший выговор.
– Ты же не собираешься это чистить, - фыркнул в наушниках Герман.
– Нет, - сказал Глеб. – Ладно, давай начнём. Подключайся.
Биотехник откинул крышку, открывая доступ к живой начинке. Внизу она была похожа на клубок белесых червей, застывших раз и навсегда. Местами виднелись толстые клубни, внутри которых мерцали синие звезды.
Изменение этого «рисунка» резко и надолго снижало пропускную способность ретранслятора, а потому гнезда для подключения были выведены на отдельную панель. Синее щупальце воткнулось в разъемы, и перед глазами биотехника начала прорисовываться внутренняя схема ретранслятора.
Если сравнить с теми схемами, что Глеб припрятал в мозгу Германа – эта была самая что ни на есть примитивная: основа, стержень с контрольным модулем и шпили на крыше. «Остальное оборудование», как выразился оператор, сводилось исключительно к распределительной коробке.