Мароны
Шрифт:
Хотя последователи культа Оби редко открывают местопребывание жреца, — даже сами жертвы колдовства не решаются на это, — Чакра принимал дополнительные меры предосторожности. Он знал, что над ним тяготеет смертный приговор и что вторично ему едва ли посчастливится спастись. Если его схватят, то на этот раз просто накинут петлю на шею и вздернут на первом суку.
Все это оживший колдун отлично знал и остерегался приближаться к Горному Приюту. В горах он чувствовал себя увереннее. Его охранял суеверный страх местных жителей перед Утесом Юмбо и Ущельем Дьявола. По ночам, однако, колдун, как хищный зверь, отваживался доходить до самых отдаленных плантаций.
Глава LIX. СДЕЛКА С БОГОМ ОБИ
В течение некоторого времени после ухода Синтии храм Оби оставался пустым, если не считать находившихся там немых божков. Жрец вышел, чтобы переправить через озеро свою новую сообщницу. Через несколько минут он вернулся один. Разговор с мулаткой, как видно, привел его в отличное расположение духа. Даже при тусклом свете светильника можно было видеть на его свирепом лице выражение сатанинской радости.
— Один уже мертв! — раздался его ликующий возглас. — Второй на смертном одре. Теперь дело за третьим, последним и самым ненавистным. Ха-ха-ха! Скоро и он почувствует, что такое месть Чакры, жреца Оби!
Взрывы дикого, безумного смеха трижды раздались под развесистыми ветвями сейбы и, отраженные от скал, глухо раскатились по всему ущелью. Смех этот вспугнул обитателей темного озера. Закричал журавль, послышался пронзительный вопль ибиса. Не успели замереть эти звуки, как сверху, с края ущелья, донесся другой, совсем иной звук — как будто кто-то свистнул, вложив пальцы в рот.
Чакра не испугался: он знал, что это условный сигнал от того, кого он ждет.
— Вот и старик явился, — пробормотал колдун, пряча под настил бутылку с остатками рома. — Побудь-ка пока здесь, — обратился он к бутылке, как к живому и любимому существу. — А гостя мы попотчуем приятными новостями. Старая ящерица взовьется от радости, как услышит их. Чакра не стал бы с тобой связываться, со старым плутом, да только нам с тобой здесь по пути… Ну, чего ты там рассвистелся?
Последнее было сказано потому, что сигнал повторился. Он прозвучал ближе, где-то возле озера. Очевидно, гость успел спуститься вниз и поджидал там хозяина.
Свист раздался в третий раз. Не медля больше, странный перевозчик, мрачный, как сам Харон note 18 , направился к лодке и снова повел ее через озеро. Когда челн подплыл к берегу, там уже стоял человек, только что спустившийся по лианам и сучьям с крутой скалы. При свете луны можно было рассмотреть синий сюртук, касторовую шляпу, темные очки и огромный зонт. Чакре не нужно было вглядываться в лицо, чтобы узнать посетителя: он знал его и ждал. Они не обменялись ни словом. Только когда Джесюрон, ухватившись за ветку, хотел прыгнуть в челн, Чакра предупредил его:
Note18
Харон в древнегреческой мифологии переводил через Стикс в подземное царство души умерших.
— Осторожнее, масса
— Вот как! Настолько опасно? — Джесюрон взглянул туда, где грохотал водопад, и по спине у него пробежали мурашки. — Ничего, Чакра, не бойся. Я войду в лодку легонько, как перышко.
И Джесюрон опустил в лодку сперва зонт и уж потом последовал за ним и сам, ступая так осторожно, словно на дне лодки стояла корзина с яйцами. Гребец благополучно пересек озеро и, привязав лодку, повел своего посетителя к хижине.
Войдя в храм и взглянув на фантастические украшения на стенах, Джесюрон, однако, в отличие от мулатки, не обнаружил признаков ни удивления, ни страха. Ясно было, что он здесь не впервые. Он не высказал также и особого почтения к храму, развязно усевшись на бамбуковый настил и удовлетворенно хмыкнув. Потом он вытащил из широченного кармана сюртука нечто, оказавшееся бутылкой. Этикетка на ней сообщала, что в ней содержится коньяк. Радостное восклицание жреца показывало, насколько он доволен таким началом беседы.
— Стакан у тебя найдется? — обратился Джесюрон к хозяину.
— Нет. А это не сойдет? — И Чакра протянул гостю небольшую тыквенную кружку.
— Великолепно! Такое питье отлично пьется из любой посудины. Капитан Джоулер привез мне эту бутылочку в прошлый раз, когда вернулся из плавания. Глотнем разочек, друг мой Чакра, а уж потом приступим к делу.
Довольное хрюканье возвестило, что предложение принято.
— Ух! — крякнул колдун, выпив свою порцию.
— Да, недурно, — подтвердил Джесюрон, проделав то же самое.
Затем достойные собутыльники приступили к разговору. Первым заговорил Джесюрон.
— До меня дошли довольно странные слухи, — сказал он. — Может, и ты уже слышал? Знаешь, кто умер?
В глазах жреца вспыхнула свирепая радость.
— Ага! — воскликнул он. — Значит, он наконец протянул ноги?
— Кто это «он»? Я, кажется, не называл ничьего имени. — Джесюрон с притворным удивлением поглядел на колдуна. — Правда, ты знал, что судья Бэйли болел, очень тяжело болел, и что надежды на его выздоровление не было. Да, он уже в гробу. Вчера скончался, бедняга…
Жрец Оби испустил глубокий вздох. Не сожаления, нет. Напротив, то был вздох полнейшего удовлетворения, какое не выразишь словами.
— И какое совпадение, — продолжал Джесюрон деланно простодушным тоном: — ведь совсем недавно перед этим умер мистер Риджли. Кажется, это двое из тех судей, которые приговорили тебя к смерти, Чакра, — не так ли? Видно, их покарала за тебя рука Провидения.
— А может, рука дьявола? — Чакра многозначительно ухмыльнулся.
— Бог ли, черт ли — нам все равно. Главное, Чакра, ты отомщен, а кто тут вмешался, не так уж важно. Двое злейших врагов больше не опасны тебе, Чакра. А третий…
— …скоро последует за ними, — докончил за него Чакра и хитро подмигнул.
— А что? — перешел вдруг на серьезный тон его собеседник. — Ты что-нибудь слышал? К тебе приходила Синтия?
— Только что ушла, всего с четверть часа назад.
— И что же? Она согласна?
— Не беспокойтесь, все сделает, что понадобится. Она теперь во власти Оби — он заставит ее сделать все, что ему угодно. Оби, великий бог, всесилен…
— Да-да, все это я знаю, — прервал его Джесюрон. — А если Оби не подействует, то тогда ты, Чакра, не оплошаешь. Знаю, у тебя найдется зелье посильнее чар Оби и всех богов, вместе взятых.