Марс пробуждается
Шрифт:
— Слушай, пацан, закрой-ка дверь и подойди поближе. У меня к тебе есть серьезный разговор, как у мужчины к мужчине.
— У меня нет ключа,—скороговоркой сообщил мальчик, 'сразу сообразивший, о чем может быть доверительный разговор между ним и пленником.
— Да это и так понятно, — махнул свободной рукой Рик. — Ты вообще-то не привыкай смолоду бегать впереди турбоплана. Ты лучше подними вон ту бумажку и попробуй прочитать, что там нацарапано. Грамотный хоть?
Мальчик кивнул головой и, не спуская глаз с Рика, осторожно поднял скомканное письмо, расправил его, прижав к переборке, и забегал
глазами по строчкам. Когда он дошел
— Вот это да! Пятьдесят кусков!
— За такие деньги можно купить саму мадам Кан, да не на одну ночь, и при этом еще требовать от нее все, что родит твое больное воображение, и при этом весь оставшийся персонал ее клиники заставить плясать джигу,—заметил Рик.
— Надо больно… — фыркнул мальчишка, его глаза вдруг устремились куда-то вдаль, а лицо стало совсем детским и мечтательным. — Нет… Будь у меня такие деньги, я бы выкупил у капитана свой контракт, а на остатки приобрел бы собственный корабль… Ну, или, на худой конец, половину корабля. И летал бы я в свое удовольствие от Меркурия до Плутона.
— Можешь считать, что корабль у тебя в кармане, — объявил Рик, хлопнув по койке кулаком свободной руки для вящей убедительности.
Стюард сразу спустился с заоблачных высот на землю; его плечи обвисли, уголки губ опустились, а в глазах сверкнули подозрительные искорки. Он повернулся и чуть было не бросился бегом вон из каюты, как голос Рика его остановил.
— Я не шучу! Такими вещами не шутят! Да стой ты, пугало огородное! Это для тебя пятьдесят тысяч все равно, что сон в Рождественскую ночь. А я играю в игру, где ставки куда выше. Если сейчас отчалю на вашей лоханке, то потеряю намного больше. Соображаешь? Я предлагаю
сделку века: паршивый ключ от наручников за пятьдесят тысяч. Цена, считаю, вполне подходящая для обоих сторон. Идет?
Мальчик застыл, вытращив глаза так, что они чуть было не вылезли из орбит. Сначала он как рыба, вытащенная из воды, беззвучно открывал рот, и только немного придя в себя, сумел сказать:
— У меня же нет ключа…
— Брось, — махнул свободной рукой Рик. — Я сам летал стюардом и прекрасно знаю, что если кто-то и может что-то найти на корабле, так это только стюард. Найди и сопри — куш того стоит.
Мальчишка запустил себе в шевелюру грязноватую ручонку, несколько раз тяжело вздохнул и в отчаянии простонал:
— Я не хочу кончить жизнь на скамейке или под забором! Если вы сбежите, меня вышвырнут за борт, даже если мы уже взлетим.
— А я думал, ты сообразительнее. Да я бы на твоем месте, получив такие деньги, ни на минуту и не задержался на борту этого ржавого корыта! Что оно тебе далось, как плешивому парик? Тебе и контракт свой не надо выкупать, просто тут же пересаживаешься на другой корабль и поминай, как звали. Дай сюда письмо! — Рик пошарил по карманам и, к великому своему удовольствию, нашел там огрызок карандаша. — Фамилия?
— Янки, — не понимая, к чему клонит Рик, ответил юный стюард. — Уильям Ли Янки.
Он поднял с пола письмо и, стараясь держаться подальше, передал его Рику, как делают маленькие дети, когда дают кость незнакомой собаке.
Рик еще раз разгладил письмо и, точно прилежный школьник, высунув кончик языка, четко и аккуратно вывел на обороте:
«Настоящим подтверждаю, что Уильям Ли Янки исполнил для меня работу, оцененную, по обоюдному согласию, в пятьдесят тысяч интеркредиток.
Рик поставил подпись, отдал мальчику письмо и спросил:
— Ну, и что теперь?
Мальчик внимательно прочитал, потом свернул бумажку в трубку, и она моментально исчезла где-то в складках его формы.
— Подождите минуточку… — сказал он Рику и исчез.
Рику казалось, что ему пришлось ждать целую вечность. По звукам извне он догадывался, что погрузка уже подходит к завершению и вот-вот начнется буксировка. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот проделает дыру в грудной клетке. Он лежал, уставившись в стенку, на которой виднелось лицо Майо, такое, каким он видел его в последний раз, с пятнами от крови и слез на бледно-матовой коже, с большими темными глазами, полными любви и страха…
Наконец вернулся парень, вид у него был торжествующий, а в руках — ключ.
— Нашел в запасных портках у капитана, — с восторгом сообщил он. — А теперь надо поторопиться: к нам уже подходят буксиры.
Последнего Рику объяснять не требовалось: он уже услышал, как магнитные замки буксиров клацают о борт корабля. Еще несколько минут, и все будет готово к буксировке судна в стартовую зону. Установка на стартовую тележку займет около часа, но зато после этого выбраться наружу будет совершенно невозможно. Щелкнул замок наручников, и Рик, сбросив оковы и потирая руки, вышел вместе с мальчиком из каюты в коридор. В коридоре никого не было: вахтенная команда стояла на своих местах, а свободные от вахты уже лежали в гамаках по своим каютам в ожидании старта. Порой процесс буксировки для команды проходит тяжелее, чем сам взлет. По всему кораблю на разные голоса гремели звонки и сигнальные зуммеры. Надо полагать, воздушные шлюзы уже встали на запоры.
Мальчишка-стюард дернул Рика за рукав.
— Давайте в мусоропровод. Вон туда! — прошептал он, хотя подслушать их было некому.
Они побежали в указанном мальчишкой направлении. Ноги у Рика были словно ватные, но он, сжав зубы, старался работать ими изо всех сил.
Вот и люк мусоросборника. Рика и мальчишку толчком сжатого воздуха плавно и мягко вынесло наружу, где стоял оглушительный рев двигателей буксиров, пытавшихся сдвинуть гигантское транспортное средство с места. Было еще только преддверие рассвета: Деймос на западе висел над самым горизонтом, а солнце еще только-только окрасило бледно-розовой краской восток. Никто не обратил внимания на две темные тени, которые мелькнули на фоне стартовой тележки под самым корпусом «Мэри Эллен Доу». Рик остановился, чтобы перевести дух в гигантской тени, отбрасываемой стартовым ускорителем, который среди космолетчиков именуется просто стартовой тележкой. Здесь-то он и обнаружил, что мальчишка уже исчез. Рик огляделся, но его спасителя простыл и след.
«Осторожный до неприличия, — подумал Рик. — Решил, наверное, что как только я окажусь на воле, то прирежу его и заберу обратно письмо. Видать, ученый!»
Но теперь перед ним стояла новая задача: угнать вертолет, и поиски ее решения заставили Рика забыть и о мальчишке, и о пятидесяти тысячах. На Рике была форменная одежда космо-летчика, в таком одеянии он мог чувствовать себя относительно спокойно, если, конечно, Сент-Джон не догадался расклеить его портреты с соответствующими пояснительными надписями на всех углах космопорта и города.