Марс пробуждается
Шрифт:
Остальные космонавты тоже прилегли отдохнуть.
– Виктор Петрович!
– начал Ли Сяо-ши.
– Как вы думаете: ведь на такой глубине достаточно кислорода? Может, попробуем снять маски?
– Рискнем!
Ли Сяо-ши сделал энергичный выдох, потом приподнял маску и вдохнул. Повторил еще раз.
– Ну как?
– спросил Яхонтов.
– По-моему, дышать можно. Правда, чаще, чем обычно, но выносимо.
– Dum spiro spero, - послышалось со стороны Сергея Васильевича, который поудобнее устраивался на постели. Он удовлетворенно засопел и добавил по-русски, бодрым голосом: - А ничего, знаете, жить можно!
– Ну вот, видите, - сказал Яхонтов, - а вы панику подняли!
Все космонавты с удовольствием сняли давно уже надоевшие маски. С минуту слышалось только мерное глубокое дыхание.
– А я все-таки сумела захватить с ракеты один баллон кислорода, - призналась Наташа.
– Вот он, здесь, в углу.
– Превосходно, - одобрил Виктор Петрович.
Настроение немного поднялось. Однако для путешественников бездействие было невыносимо. Один за другим они поднялись и вновь стали ходить по камере. Здесь были еще возвышения наподобие столов и маленьких низких скамеечек. Люди не могли сидеть, как на Земле, и просовывать ноги под стол, но все же пользоваться и такой мебелью было лучше, чем стоять или сидеть прямо на полу.
Владимир подошел к двери и попробовал. Она не поддавалась. Здоровый, крепкий мужчина налег изо всех сил - тот же результат.
– Прочно, - с досадой произнес он, затем вытащил нож и начал скрести камень.
– Мой милый друг, - с грустной иронией заметил Паршин, за целый день упорного труда вы сможете сделать ямку размером с кулак... Подумайте, на какой глубине мы находимся. Одному человеку никак не под силу вырыть тоннель.
– Это я с досады, - отозвался Владимир и бросил бесполезное занятие.
В дальнем конце камеры была перегородка с низенькой дверью. Любознательные женщины проникли за нее. Помещение оказалось пустым, но, в отличие от соседней камеры, пол был не ровный, а чуть углубленный к центру и залитый стекловидным составом. На единственной маленькой стенной полочке стояла стеклянная чаш.ка, наполненная водой. Мягкий на ощупь предмет лежал в жидкости.
– Что это?
– заинтересовалась Индира.
– Очевидно, что-то наподобие губки!
– догадалась Наташа.
– А этот жалкий сосуд содержит запас воды, отведенной для умывания. Здесь, очевидно, не принято мыть лицо и руки, надо обтираться влажной губкой. Вот и все!
– Ужасно!
– сделала гримасу Индира.
– Даже вымыться негде.
– Ничего не поделаешь. Придется привыкнуть.
На голоса женщин пришли мужчины. Им тоже не особенно понравился марсианский комфорт, но возражать не имело смысла.
– Per aspera ad astra, - не удержался Сергей Васильевич.
– Через тернии к звездам.
Шутливое замечание снова немного разогнало гнетущее настроение, но так как делать было абсолютно нечего, то уставшие от переживаний и тревоги люди снова улеглись по койкам. Некоторое время лежали молча. Потом Виктор Петрович резко поднялся с постели, выпрямился и заявил не терпящим возражения тоном:
– Вот что, друзья! В нашем положении самое опасное - распустить себя, предаться лени и апатии. Если только мы допустим психическую и физическую расслабленность, безволие, пассивность - мы пропадем. Надо держать себя в постоянном напряжении, в готовности. Мало ли что может случиться... От каждого потребуются вое силы. Поэтому - долой кровати! Установим сами твердый распорядок и будем заниматься. Физическая тренировка и гимнастика - обязательны. Нам надо прежде всего заставить свой организм приспособиться к новым для него условиям.
Все участники экспедиции начали интенсивную разминку, за которой. последовали бег и прыжки. Низкий потолок и разреженная атмосфера сильно затрудняли эти упражнения, но все же космонавты разогрелись и стали заметно бодрее и оживленнее.
– Ты боялся, что нас будут откармливать, как гусей, а потом принесут в жертву богам, - сказала Наташа Владимиру, когда упражнения окончились.
– У меня другие опасения - не собираются ли уморить нас голодом...
– Действительно, - добавила Индира, - столько времени не дают ни воды, ни пищи.
– Девушки и то проголодались!
– воскликнул Владимир. Что же говорить нам, мужчинам?
– Всем заключенным полагается вода и пища, - глубокомысленно произнес Паршин.
Однако все эти соображения, казалось, никак не доходили до сознания марсиан. Тянулись часы, а снаружи не доносилось ни единого звука.
Наташа и Владимир ходили рядом и говорили о чем-то своем. Яхонтов беседовал с Паршиным. Тот стоял и энергично объяснял что-то, подкрепляя слова жестами. Индира озябла и сидела одна на своем ложе, кутаясь в покрывало. Ли Сяо-ши подошел и уселся рядом.
– Вам очень страшно?
– спросил он вполголоса.
– Не знаю, как вам сказать. Конечно, все получилось очень нелепо. Умирать не хочется...
– А мне сейчас уже не страшно. Я почему-то верю, что асе кончится хорошо. Даже очень хорошо.
– Вы оказали "уже не страшно". Значит, вы боялись?
– Раньше, когда они только приближались. И больше всего я боялся за вас...
Эти слова были сказаны совсем тихо, но оба словно испугались и вдруг замолчали. Прошло несколько минут, пока Индира снова произнесла почти шепотом:
– А мне тогда вовсе не было страшно: ведь вы были рядом. Большой и сильный...
Ли Сяо-ши ничего не ответил. Где-то вдалеке послышались приглушенные шаги. У дверей камеры они затихли. Лязгнул замок, вошли два марсианина. Он внесли большую чашу, плотно прикрытую металлической крышкой, из-под которой выбивался пар, и два сосуда.
– Нада, - сказал один, ставя на стол принесенную чашу и указывая на нее пальцам.
– Понятно без слов, - ответил Владимир, улыбаясь.
– Дита, - сообщил другой, ставя рядом один из сосудов. Лиу, - добавил он, показывая на другой сосуд, затем поднял его, унес в соседнее отделение, приспособленное для умывания, налил немного воды в сосуд с губкой и принес обратно.