Марш Акпарса

Крупняков Аркадий Степанович

– У меня в гареме двадцать бикечей, в моих руках перебы­вало сотни наложниц — неужели ты думаешь, что каждую я уго­варивал, как уговариваю тебя? У меня достаточно силы, чтобы вкрутить тебя, свить из тебя плеть. Зачем тебе это? Лучше сми­рись, и я отпущу завтра тебя к мужу --- Нет!

— Ну, посмотрим, как ты запоешь сейчас!

И Кучак взял с шатровой стойки плетку.

— Я не боюсь тебя!— крикнула Эрви.— Бей! Ну,

бей! Вчера ты зарезал старика, сегодня женщину убей, а завтра привяжи к дубам детей. Какой дурак назвал тебя могучим?

Эти слова отрезвили Кучака. «Правду сказала женщина, — по­думал он,— с кем я воюю? Мои джигиты в душе, наверное, сме­ются надо мной. И прав старый Хайрулла — это кончится плохо». Опустилась поднятая над головой нагайка. Черенком ее мурза отодвинул штору у входа, крикнул:

— Эй, Хайрулла! Скажи, чтобы седлали лошадей. Мы уходим.

Этого приказа словно ждали. Упали полотнища шагра, Хай­рулла мгновенно свернул их, унес в повозку. К мурзе подвели жеребца, и он вскочил в седло.

— А эту?— спросил Хайрулла, показывая на Эрви.

— Связать — и на повозку.

Подбежали аскеры, перехватили девушке веревками руки и ноги, подняли, понесли. Эрви закричала:

— Аказ! Меня увозят! Спаси меня, Аказ!— Ей заткнули рот тряпкой.

Только один Пакман услышал этот крик. Он подбежал к Мырзанаю, заскулил:

— Отец! Ее увозят. Ты говорил мне...

— Не ной Потешится—отпустит. Возьмем ее в наш дом. Через нее Казань нам будет еще ближе...

Рядом появился мурза, его конь, предчувствуя далекую дорогу, нетерпеливо переступал с ноги на ногу.

— Я вижу—властелин собрался уезжать?—Мырзанай вышел навстречу Кучаку.

— Пора домой,— ответил мурза.

— Что мне прикажешь делать?

— Ты оставайся лужавуем Аказа привезешь в Казань. Людей держи в страхе и покорности.

— Все сделаю как надо. Слуги верней у тебя не будет

Всю ночь Аказ метался по лесу — искал Эрви. Встретил Мамлея, принялись искать вместе. Находили друзей, прятавшихся в чащобах, встречали женщин, детей, стариков, но Эрви так нигде и не нашли.

АК А З

Пострадавшие от пожара собрались около дома Туги. Раньше тоже бывали беды, и лужавуй перекладывал их на плечи всех, по­могал погорельцам. На это люди надеялись и сейчас. Многие только здесь узнали, что Туга ранен. Они толпились около ворот, ждали старейшин. Наконец, со двора вышли Аптулат, за ним Сарвай и Эшпай. Аптулат спросил Ятмана:

— Посыльные вернулись?

— Все как один.

— Аказа не нашли?

— И Янгина нет, и Ковяжа...

— Ковяж на дворе около отца.

Возле изгороди показались Мырзанай и Атлаш.

— Мир вам, старейшины,— поклонился Мырзанай.— Надежда есть?

Сарвай махнул рукой, ничего не сказал. К старейшинам по­дошли Ятман, Урандай, Япык-коробейник — все седые, всем почти по сотне лет.

Аптулат оглядел их, сказал:

— И жизнь, и смерть стоят у изголовья Туги рядом. Что бу­дем делать, старики?

— Просить у бога милости,— прошамкал Япык.— Еще раз жертвы надо принести.

— Три раза разводили жертвенный костер — ему не легче.

— И Аказа нет...

— Он погиб, наверно,— сказал Атлаш.

— Зачем так говоришь?—возразил Эшпай.— Не надо.

— Сами посудите... Он мог бы отпустить Эрви в шатер мурзы?

— Старейшины!— Мырзанай выступил вперед.— К чему стро­ить догадки? Не время. Нынче Горный край остался без лужавуя. Пока мы тут все вместе, надо думать...

— Туга еще не умер, Мырзанай,—напомнил Сарвай.

— Но умрет все равно!—крикнул Атлаш.

— Тебе, Атлаш, не стыдно?—Аптулат кивнул головой в сторо­ну двора.— Ты слышишь женский плач?

— Нам не с руки слушать, как воют бабы,— жестко произнес Мырзанай.— Оглядитесь: люди — без крова, дети — без еды. Надо кому-то поручить заботы...

— Мырзанай прав,— тряхнув бородой, сказал Урандай,—Люди ждут.

— С каких эго пор ты, Мырзанай, о нас и наших людях стал заботиться?—спросил Эшпай.— Твои илемы не пострадали.

— Зря, сосед, так говоришь. Расскажи ему, Атлаш, как мы от верной смерти вас спасли, как у шатра мурзы в грязи валялись,

вымаливая вам пощаду. Кучак и нас мог бы к дубу привязать.

— Не ври. Нас спасла Эрви!—вспыхнул Эшпай.

— Я тебе говорил, Мырзанай, не надо из-за них класть голову волку в пасть. Они, неблагодарные, не поймут.

— Погоди, Атлаш, не в этом дело...

— Нет, в этом. Вот сейчас придет Боранчей. Что скажете вы ему, когда он спросит про свою дочь?

— Боранчей сам был с нами в заложниках!—крикнул Эшпай.

— Был? Но разве он хотел, чтобы вы в обмен за свою жизнь отдали его дочь? Почему он избит, а вы целехоньки?

— Эрви сама пришла в шатер, Атлаш,— сказал Аптулат.— Нашей вины в том нет.

— Эрви сама не знает, что творит, а вы и рады. Лишь бы сохранить свою шкуру. Когда она пришла к шатру...

— Ты, Атлаш, очень много знаешь,—язвительно сказал Сар- вай.— Как будто ты всю ночь сидел в шатре мурзы.