Марш Акпарса
Шрифт:
Им дворе уже было много народу. Девушки знакомые и незнакомые, парни, женщины, старики, мужчины в веселом возбуждении ч* іиди по двору. Это татары гостей на свадьбу зовут. Черемисы— нет. Приходи, кто хочет, каждый — гость.
И потому ожили лесные тропинки, люди всех ближних родов прибывают и прибывают. Шумно во дворе.
Аказ думал, что Мырзанай на свадьбу не приедет. Их деды и шт.! и неприязни жили, а теперь и у сынов ладу нет. Сначала икрились из-за земли, потом — из-за власти. Так получилось: по ,** левую сторону Юнги самый большой и богатый лужан у Туги, по правую — у Мырзаная. Каждый своих сторонников имеет. У Туги старейшины Сарвай и Эшпай, у Мырзаная — Атлаш. Вот и сейчас Мырынзай с Атлашем приехал. Подарки привезли богатые. Сошли с коней, степенно вышли на середину двора, разложили посуду, шкурки, ткани. Мырзанай распахнул суконный кафтан, чтобы видели, люди, какая у него рубаха — из белого шелка, расшитая красной нитью в Казани купленная. Поклонился Туте, сказал важно:
Почтенному Туте — поклон земной. Салам и вам, старейшины I ебе, Сарвай... Тебе, Эшпай... Тебе, карт Аптулат! А где жених? Я не вижу Аказа...
Готовится ехать за невестой.
Я рад, что ты на свадьбе, Мырзанай,— говорит Туга и указал место па скамье.
Нее сидится.
Прости, сосед, узнал о свадьбе поздно. Хорошие подарки собрать было некогда. Совсем недавно говорил с Аказом. Не думал |1Н и** пип.* м Да и Эрви была обещана другому.
Аказа надо бы давно женить, — говорит Атлаш сурово,—горяч больно,— продолжает Мырзанай.— Но я скажу, чго Шумнм (ы наш глава, мы чтим тебя, но сыну ты большую волю дал.
– сказал Миш.
– Он молод,- говорит Эшпай.— Вот женится и станет поумнее.
– Поумнет ли?
– В молодости все мы горячи,—покачивая головой, отвечает Грримй. А наступит время...
Я как раз об этом хочу говорить,—Туга, кряхтя, присаживаясь на край скамьи.—Вы видите, старейшины, я дряхлею, почти весь мой срок на исходе, мне уже тяжела ноша лужавуя всей луговой строны,
— Ты до моих лет доживи,— перебивает его Аптулат.— Мне девяносто скоро. А в твои года я себя молодым считал.
— Нет, нет! Решил твердо. Вручаю свою тамгу Аказу. Пусть моим лужаем он правит.
— А Горной стороной? — тревожно спрашивает Атлаш. Ведь только ради этого они с Мырзанаем затеяли разговор об Аказе.
— Сами решайте. На то вы и старейшины. А я после свадьбы уйду в лесное кудо, буду лечиться травами, буду молиться богу.
— О чем вы говорите, старики? — с упреком сказал карт.— Вы на свадьбе, а не на совете старейшин. Пойдем, пива выпьем...
Аказа Топейка нашел в кудо. Жених уже к свадьбе готов: одет в беличью легкую шапку, на плечах кафтан белого сукна с глухо застегнутым воротом. Узкие штаны из толстого конопляного холста тоже белые- Пояс на кафтане с медными бляхами. Под ним подоткнуты два узких вышитых полотенца. Это солыки — знаки новобрачных. Сапоги новые, со скрипом.
Топейку жених встретил радостно, выпили втихомолку по ковшу меда-браги. Савуш не сердится на Аказа. Не его вина, если Эрви не любит Топейку.
Туги в кудо нет — ушел готовить лошадей и людей к поездке за невестой. Ждать его не стали, пошли к гостям. Только вышли во двор — услышали музыку. Пожилой музыкант с усердием надувал шювыр[3], низкорослый молодой его товарищ, приплясывая, бил ребрами ладоней в тюмыр[4].
После музыкального зачина пошла девичья песня, чистая веселая. Девушки поют в движении:
В лапотках девятилычных В хоровод плясать идем,
И в кафтанах шестиполых У березок мы поем.
На руках блестят браслеты И монисты на груди.
Если петь-плясать не можешь.
Парень, к нам не подходи.
Огоньки в глазах играют,
Заразительно горят И ресницы все сто двадцать Дружно вздрагивают в лад.
Мне богатого не надо —
И чванливый он, и злой.
Подходи, Эчан, любимый,
Погуляем мы с тобой[5].
Топейка слушает песню, про себя думает: врут девки. Редко какая отказывается от богатства. А только Эрви не такая. Был бы
Аказ, беден равно его полюбила бы. Он и красив, и силен, и Лучший охотник. Слава про Аказа далеко идет.
Кончились слова, но не кончилась музыка — генерь идеї вширь ** V |*1 • ' 11 -11 у 111 к и поют трепетное «Оля-ля-ля-лель-ля» и долго еще иг и, Ждать их некогда — кони уже на дворе. Первым па коня садится савуш, за ним жених, а потом дружим и її Нссго двенадцать человек. У савуша есть и запасной конь
МММ ІИ МГГ I Ы
'I' пит, мы скоро вернемся!— кричит савуш, и все верят, что у невесты долго не задержатся, вчера там уже отгуляли.
Дирога до дома Боранчея прошла в молчании. Топейка и Аказ думали каждый о своем. Да и торопятся, не до разговоров.
На дворе невесты жениха никто не встретил — такой обычай. Минин черемисы за невестами открыто не ездят. Приходит пора для семьи — парень подсматривает девушку и выкрадывали. Позднее же, когда о женитьбе стали договариваться отцы, И* •’ рнвцп I.311110 ли, открыто ли везут невесту, делают это похожим на кражу. Знает Аказ, что все в илеме ждут жениха, но никто из кудо не выйдет — так надо.
Савуш соскочил с коня первым. Он вбежал в кудо, схватил ври шейное угощение. Па дворе разостлал холст на траву, разложил і і у и питье, махнул рукой. Все приехавшие с савушем ИНЧІІІІДІП її, привязали к изгороди коней, расселись на граве Двор по-прежнему пуст. Аказ чувствует, что из кудо, из клетей, из-за н н і » р и 111 на них смотрят десятки любопытных глаз, но на двор Ції "ШИ, нельзя. Покажется хоть один человек — невесту не увезут. Какая же это будет кража, если похитителей захватили. )lin ніірп подкрепившись, савуш приступил к самому главному — к Ишь ним невсте. Жених с запасной лошадью стоит у ворот. Савуш взял троих товарищей, вытолкал жениха за ворота и уве
рении нннрннидсн в клеть.
Эрви была в клети. Она сидела с подругами, одетая и готовая в путь. На ней рубаха белого холста — тувыр Долго вышивала эту рубаху Эрви. Вышивка не только на груди, на плечах и на
и, и на подоле, и по швам. Шелковый алый поясок прихва-
тывали изящных солыка. Поверх рубахи наброшен шо- • иПирвпмн но бокам и сзади. На лице—легкий платок — і нічі м- Скоро его откроет жених — и Эрви распрощается с домом.
К|ЙМшли шит, подруги сбежались в подклеть, оставив невесту (ІДИу К ін і і Топейка появился в дверях, Эрви испуганно вскрикну-