Марш человечества в бездну
Шрифт:
— Это всё равно твоя вина! — Зло процедил Мун.
— Я знаю. — Вздохнув, сказала Лана. — Так или иначе эту шлюху что легла под первого встречного мне не жалко. — Соврала она.
Хлестная пощёчина. Левая половина лица Ланы покраснела от удара. В голове звенит — это только кажется что удар ладонью безобиден, а на деле опасность его не меньше чем если тебе в лицо метнули молоток.
“Странное сравнение” — подумала Лана отрешённо, словно это произошло не с ней.
Мун обмяк словно его тоже кто-то приложил, а его мускулистая тушка (видать за полвека нарастил свои кондиции) придавила тощую Лану. Да уж,
Да только вот в этот раз не повезло — шокер расплавился после интенсивного использования ещё несколько часов назад, да и применять его в условиях соприкосновения с нападающим такая себе затея.
Н-да. Дела.
Неожиданно Мун оклемался и слез с Ланы (гусары, молчать!), схватившись за сердце.
— Ты что сделала? — Удивлённо спросил Мун. Надо же, снова эмоции от самого беземоционального существа вселенной!
— Понятия не имею. Ты просто вырубился. — Пожала плечами Лана. Хотелось сблефовать мол это она такая крутая, да только зачем? Сама не меньше удивлена случившимся. Что это вообще было? — Ну что, продолжим разговор или снова будешь меня бить за мёртвую шлюху?
Мун снова сменился в лице и его взгляд не предвещал ничего хорошего. Впрочем, вспомнив случившееся он всё же решил не лезть на неё с кулаками. Лана лишь ехидно улыбнулась.
“Всегда мечтала троллить людей в реальности и не получать за это по роже” — возникла ехидная мысль у девушки ещё родом из прошлой жизни. Даёт знать и молчаливое детство в Ордене, где даже пискнуть было нельзя, ибо это грозило местным аналогом ГУЛАГа. А тут нате, можно спокойно рассказывать как имел маму своего архиврага и ничего за это не будет! Лепота.
Главное чтобы сама мама Муна не услышала.
— Не называй её так. — Буркнул Мун.
— А то что? — В голову ударил адреналинчик и ещё какой-то гормональный коктейль. Давненько Лана не ощущала настоящего азарта совершая нечто… неправильное? Прямо таки попытки ребёнка “панковать”. — Ты же мне нихера не сделаешь, пародия на человека.
— Задеть меня пытаешься, значит. — С толикой печали вздохнул Мун, проигнорировав оскорбление. По крайней мере Лана не получила той реакции, что ожидала. Какой скучный. — Так или иначе совесть у тебя есть. От тебя буквально воняет псионом и я чётко ощущаю что ты чувстуешь на деле, а что врёшь мне в глаза. И за свою сестру ты до сих пор ощущаешь вину. Закрывать свою ментальную помойку от других не учили, недопсайкер?
— Можт быть и чувствую вину. Не знаю. — Честно созналась Лана, а сама же с радостью подметила что этот уродец считывает её не полностью, а лишь часть её раздробленного на части разума. Какой наивный. Хотела бы Лана сама знать чувствует ли она вину за убийство или нет, ха! — А вот развивать свой, эм, так скажем “дар”, меня никто не учил. Всё верно. Так или иначе мёртвая шлюха всё равно мёртвая шлюха.
О, пошло! Мун начинает снова злиться! Лана ухмыльнулась, будучи довольной собой. Ну как, товарищ Мун, получилось обыграть глупую соплячку? Вам столько лет, а вы всё равно ведётесь на глупые оскорбления, ха-ха-ха!
— Лида
— Кого ты снял на скрытую камеру не забыв замазать своё лицо, а потом наверняка хотел залить на порносайт какой-нибудь планетарной локалки чтоб собрать денег с рекламных баннеров, урод! — Вспыхнула Лана. — Ты думаешь я не видела твой архив хоума? Кстати говоря, хорошие снимки вышли, я даже развесила парочку на своём судне! — Буквально зло прорычала девушка вперемешку с нездоровой радостью и энтузиазмом.
— ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ, ЭТАДРУГОЕ!!! — Начал оправдываться бывший контрабандист. Ха, быстро же он сломался. А ты что думал, сука, получится разводить людей просто потому что они младше тебя? Вот вам и многомудрный самоуверенный пустотник.
— Да мне всё равно так-то. — Пожала плечами Лана, как всегда быстро остыв. — Ты же первый начал эту тему про мораль и прочие сопли, желая меня пристыдить. Я буду последней кто искренне осудит тебя за промискуитет.
Мун молчал с минуту, потупив взор. После чего что-то для себя решив спокойно кивнул. И уже собирался было уйти к себе размышлять думы тяжёлые, да только вот этому помешала Лана, с разбегу запрыгнув пустотнику на спину.
— Э, ты чего? — Удивился Мун, на автомате ухватив сползающую Лану за ноги.
Сам этот увалень никогда в жизни не сделает первый шаг — слишком гордый. А значит придётся бедной Лане сделать всё самой, прогнувшись под кого-то. Как же это… унизительно? Было бы тому, у кого есть хоть какие-то весомые принципы.
— Знаешь что? Мы оба больные ублюдки и общего у нас с тобой больше чем у кого-либо. Так что я предлагаю хотя бы ненадолго закрыть глаза на всё то дерьмо что мы натворили и заключить союз. — Предложила Лана, положив голову на плечо пустотнику.
— Боишься моего серпентария, ой, кхм, то есть клана? — Усмехнулся Мун.
Лана вздохнула после чего честно ответила шепотом:
— Да.
***
Лана была приятно удивлена наличием у клана Винокурофф собственного военного полигона на планете. Впрочем, с финансами у матриарха всех родов клана, а именно Лины Винокурофф, было всё в порядке и позволить себе купить участок дикой земли и расчистить его орбитальной артиллерией, да строительной техникой не составило труда.
Никогда у девушки не предоставлялось адекватной возможности попрактиковаться в стрельбе, вечно были какие-то дела, лень, либо безденежье. Сейчас же Лана была счастлива что смогла отстрелять полтысячи выстрелов из допотопной мелкокалиберной винтовки внутреннего сгорания ни о чём особо не думая, просто куражась опьянённой пороховыми газами. И пусть побаливало правое плечо, а руки провоняли стрельбой всё равно девушка чувствовала себя прекрасно.
В деревянной беседке сюрреалистично выглядящей среди перекопанного поля отдыхал квартирмейстер Ван по фамилии Даркхольм — тот самый мужчина, которого Лана ошибочно признала дворецким резиденции Лины, хотя суть была всё же близка. Отдыхал как и полагается — попивая отвар плойны с добавлением местного сладкого ликёра — глиссы. И пожалуй соотношение там было такое, что скорее уж можно было сказать, что дворецкий откровенно пьянствовал пока никто не видит. Но мы же никому не расскажем, не так ли?