Марш через джунгли
Шрифт:
«Я должен наконец поговорить с Панэ. Пусть признает, что я в состоянии о себе позаботиться».
К воплям и крикам многоканального коммуникатора принц, как обычно, не прислушивался. Все равно он ни слова не разбирал в этом бедламе. Экран шлема, на который транслировалась план-схема развертывания всего соединения, был куда предпочтительнее. С его помощью Роджер с легкостью сориентировался в ситуации: он находился за спиной большинства мардуканских воинов и по сравнению с морпехами в самой выгодной позиции. Он немного подумал, улыбнулся и посмотрел на подбежавшего
— Собащер, как ты думаешь, я сумасшедший? Или просто очень разозлился?
Косутич выдернула нож из головы врага и осмотрелась. Она далеко углубилась в заросли, а ее чертовы недоумки увязли посередине засады. Учишь их, учишь, тренируешь до потери пульса, хоть на мыло изойди — а в бою раз за разом происходит одно и то же: вместо того чтобы, как учили, пройти сквозь вражескую засаду, большинство морпехов ввязалось в драку. Теперь уцелевшие во время обстрела скользкие твари и морские пехотинцы перемешались и перешли к рукопашной. Стрельба прекратилась — слишком велик был риск попасть по своим.
Она уже собиралась вернуться обратно в пекло, когда кто-то из своих накрыл ее выстрелом.
Второй раз за сегодняшний день.
Панэ пригнулся, копье свистнуло над головой и с чавканьем вонзилось в морпеха, шедшего за капитаном. Панэ пристрелил копейщика, сориентировавшись по показаниям шлема, окинул поле боя взглядом. Везде, где картину не заслоняли заросли, он видел одно и то же: его морпехи дрались врукопашную с огромными аборигенами. У него на глазах трехметровый мардуканец попросту схватил родового в охапку и отшвырнул далеко в сторону. Панэ сердито оскалил зубы.
— Проходим сквозь засаду! — прорычал он приказ по всем каналам.
И тут деревья вокруг него начали разлетаться в щепки под обстрелом из гранатомета.
А Роджер смеялся как ребенок. Он наконец-то понял, как использовать системы, вмонтированные в шлем, для управления огнем, и теперь гвоздил гранатами по пространству вокруг синих значков. Поскольку осколки гранат разлетались с очень высокой скоростью, хитрая броня «хамелеонов» должна была отреагировать, как положено. Это копья и мечи проходили сквозь нее беспрепятственно, а современное оружие класса гранат хамелеоновскую шкуру не пробивало. А значит, обстрел наносит вред только мардуканцам.
В теории все выглядело прекрасно.
Джулиан понял, что в схватке с облапившим его четвероруким существом, кондициями напоминающим земного гризли, он занял заведомо проигрышную позицию. Точнее, он висел над землей в медвежьем объятии мардуканца, а вражеский нож неумолимо приближался к горлу. Он все еще приближался, когда мир вокруг вдруг разлетелся на куски.
И сержанта, и аборигена взрывной волной снесло в сторону и шмякнуло об дерево. Правда, «хамелеон» штатно среагировал на удар, молекулярная броня мгновенно перестроилась, почти полностью погасив энергию и приняв на себя основные повреждения.
Мардуканцу повезло меньше. У него такого костюма не было. Поэтому ему оторвало
Джулиан, баюкая левую руку, с грехом пополам встал и отправился на поиски винтовки. Нашел он ее под грудой листьев и веток, сбитых взрывом, и нашел не сразу, и, только отыскав оружие, попытался понять, что происходит. Но в окрестностях везде происходило одно и то же.
Неизвестно кто там дорвался до гранатомета, но территорию засады он обработал на совесть. Везде, куда ни глянь, бродили обалдевшие побитые морпехи, разыскивающие свое оружие, и везде валялись мертвые мардуканцы.
Заметив Джулиана, Панэ поспешно подошел ближе.
— Сержант, возьмите свое отделение, прочешите местность. Затем продвиньтесь еще на двадцать метров и установите периметр.
Он собрался идти дальше, но приостановился и присмотрелся к сержанту. Тот не шевелился.
— Сержант?
Джулиан тряхнул головой, глубоко вздохнул.
— Есть, сэр. Выполняю.
Панэ кивнул и двинулся в обход. Иногда приходилось встряхивать потерявшего ориентацию солдата, иногда — звать кого-то для оказания первой помощи. Почти все раны и повреждения были нанесены мардуканцами, а не осколками гранат, которыми забросал их какой-то псих. Кто бы это ни был, недолго ему осталось радоваться. Скоро капитан до него доберется.
И вот, пройдя до самой оконечности фланга, Панэ увидел бодро шагавшего навстречу принца. Его высочество сжимал в руке, с упором в бедро... как раз гранатомет, и выглядел его высочество точь-в-точь как великий охотник, выслеживающий добычу.
— Ну как? Сработало? — радостно завопил принц, заметив капитана.
Косутич наконец выбралась из бесконечных зарослей. Стрельба уже сошла на нет, а в тылу устроивших засаду скользких тварей она никого не обнаружила. Судя по всему, рота нанесла ответный удар так быстро, что прихлопнула всех нападавших до единого.
Она подошла с докладом к капитану Панэ и уже собралась заговорить, как вдруг поняла, что закаленного морпеха буквально трясет. Ей доводилось видеть командира встревоженным и даже сердитым, но она и представить себе не могла, каков он в ярости. Так вот, теперь она это знала.
— Что случилось? — спросила она.
— Этот чертов охреневший задолбавший меня сопляк обстрелял нас из гранатомета! — выдавил из себя Панэ.
— Ого! — сказала Косутич. Продолжила она далеко не сразу. — Ох-хо... Так он идиот или гений?
— Идиот, — сказал Панэ. Он отчасти сумел взять себя в руки — настолько, чтобы разговаривать законченными предложениями в рамках офицерской этики. — Все плохое, что могло с нами случиться, уже случилось. Еще немного, и мардуканцы ударились бы в бегство — или остались на месте, а мы бы прошли сквозь их позицию. И снова открыли бы прицельный огонь. А сейчас у нас дюжина сломанных запястий и столько же перебитых ребер, не говоря уж о ранах от осколков.
— И что теперь? — спросила Косутич. Она оценивала действия принца несколько иначе. А еще ей показалось, что гнев капитана идет на убыль.