Марш мертвецов
Шрифт:
— Еще бы! — хрюкнул он. — Как ее сейчас оттолкнуть? Это ее убьет. Пусть приходит, мистер Райми. Общайтесь с ней так же, как сегодня. Дружите. У нее ведь так давно не было друзей.
аймуари
Кончита заходила почти каждый вечер. Сворачивалась калачиком на кровати и прилипала к экрану, дожидаясь меня. Она смотрела только радостные фильмы. Горя ей хватило и в жизни, а фильмы, как она полагала, должны помогать людям сбежать от беспросветного мрака реальности. Вдвоем мы играли в легкие, ненапряжные игры. Кончита любила азартные, где все решал жребий.
О своей болезни и о своем прошлом она говорила без утайки. Сейчас она помнила все, но так было не всегда. Временами Кончита забывала, кто она такая, верила, что ей четырнадцать и вся жизнь впереди. Когда же вмешивалась реальность — а реальность вмешивалась рано или поздно, — Кончиту снова охватывала ненависть к самой себе. И она пыталась покончить с жизнью.
Когда-то, давным-давно, она уже пыталась принять свое проклятие, но, потерпев поражение, добровольно окружила себя стеной лжи и притворства. Теперь она снова хотела стать собой. Ей было страшно, иногда страдание делалось невыносимым, но Кончита уже не поддавалась страху, как прежде. Она говорила, что я придаю ей сил, что именно ради меня она борется с безумием. После таких слов я одновременно и гордился, и тревожился — сильнее, чем когда-либо в жизни.
Я познакомил ее с Адрианом. Сперва Кончита сопротивлялась, но я уламывал ее так и этак, и в конце концов она дала согласие. Они замечательно поладили, в чем я не сомневался. Про болезнь я Адриану говорить не стал, для него Кончита была просто моей необычной знакомой школьницей. Он приходил не каждый вечер, но пару раз в неделю заглядывал поиграть с нами вместе или посмотреть кино.
— А между вами точно ничего такого? — усомнился он как-то раз. — Ты к ней клинья не подбиваешь?
— Нет! — вскипел я. — Кто я, по-твоему?
Он пожал плечами:
— Мы делаем грязные дела. Ты пока еще чистенький, руки не мараешь, но мы оба знаем, не за горами день «икс», когда придется показать себя перед Кардиналом, продемонстрировать безжалостность. Я надеюсь, что меня жизнь не заставит калечить других, а вот тебе рано или поздно придется кого-то убить. А раз способен на такое…
— Я ее и пальцем не тронул, — тихо произнес я. — У меня есть грань, черта, которую я никогда не перейду. Я не причиню зла невинному. Кончите со мной нечего опасаться.
— Будем надеяться, что ты таким и останешься, — пожелал Адриан.
Как-то днем мы устроили поход в кино. Впервые за долгие годы Кончита отважилась вылезти за порог «Скайлайта». Она ступала по асфальту медленно, осторожно, как Нил Армстронг по поверхности Луны. Я было предложил заглянуть в «Шанкар», но Кончита боялась, что еще прошло недостаточно времени с ее последнего визита туда и ее могут узнать.
В кино шла «Касабланка». Лучший фильм всех времен. Я несколько раз оглядывался и видел, как люди шевелили губами в такт словам, как фанаты на концерте любимой группы. Однако для Кончиты самым большим наслаждением был не просмотр классического шедевра, а обычная прогулка пешком.
Единственное, о чем она отказывалась говорить со мной, это о своем замужестве. Все мои попытки поднять эту тему встречали решительный отпор. Тогда я обратился с расспросами к врачам Кончиты. Выяснилось, что ее мужем был гангстер, Фердинанд Уэйн. Где он сейчас, они не знали. Раньше он приходил ее навещать, но уже давным-давно забросил
Однажды мне позвонил Форд Тассо, велел ехать домой и готовиться — вечером мы идем на дело. Никаких подробностей. Я помчался в «Скайлайт», залез в душ, переоделся. Чтобы снять нервное напряжение — меня всегда начинало колотить после звонков Тассо, — я щелкал пультом, перескакивая с канала на канал и гадая, что нам предстоит. Тем временем горизонт начало заволакивать знаменитым зеленым туманом. Я тревожно смотрел на сгущающуюся дымку, опасаясь, что встречу отменят, но тут зазвонил телефон и из вестибюля передали, что машина ждет у входа. За рулем вместо Адриана сидел незнакомый шофер.
— А где Адриан? — удивился я.
— Кто, сэр?
— Адриан Арне. Мой водитель.
— Боюсь, я такого не знаю, сэр. Я недавно работаю, всего несколько месяцев.
— Кто вас прислал?
— Компания, сэр. Мистер Тассо попросил водителя. Я оказался свободным. Но если хотите заменить…
— Нет, все в порядке. Везите… как вас зовут?
— Томас, сэр.
— Везите, Томас.
На сумрачных улицах он ориентировался великолепно. Туман с каждой секундой сгущался, но водителю было нипочем. Он привез меня к строительной площадке, где уже дожидались рядом со своим автомобилем Форд и Винсент, окутанные зелеными клочьями тумана. Винсент посмотрел на меня без особой радости.
— Уверен, что надо его брать? — нахмурился он. — Он ведь сопливый еще. А если вдруг?..
— Он с нами, — отрезал Форд. — Все претензии к Кардиналу, если что…
Винсент скорчил скорбную физиономию:
— Уже и сказать нельзя…
— Нельзя.
— Так, — спросил я, пытаясь за улыбкой скрыть нервозность, — что за дело?
— Лезь внутрь. — Форд открыл дверцу, мы укрылись в машине от зеленой мороси, и он начал обрисовывать цель поездки: — Вот кто нам нужен. — Он бухнул мне на колени стопку документов. — Аарон Зайдельман. Владеет рядом фабрик в районе порта. Мы их уже несколько лет пытаемся перекупить. Не продает. Хотели дождаться, пока сдохнет: он уже одной ногой в могиле, а дети продадут мигом, — но он, гад, живучий оказался. Больше ждать нельзя. Кардиналу нужны эти фабрики. Пока мы этого Зайдельмана особо не трогали, прижали совсем чуть-чуть, но сегодня он подпишет, не по-хорошему, так по-плохому.
Пока он рассказывал, я просмотрел бумаги.
— А меня взяли просто понаблюдать? Очередное практическое занятие?
— Нет. Ты должен заставить его продать фабрики.
Я поднял голову. Форд, отвернувшись, глядел в окно.
— А если не продаст? — тихо спросил я.
— Тебе решать.
Я хотел уточнить поподробнее, но тут Винсент зашипел сквозь зубы и вытащил пистолет:
— Форд! За нами шпионят!
Форд обернулся. В заднем окне маячила какая-то фигура, шагах в девяти-десяти от автомобиля. У Форда напряглись мускулы на шее, но тут же расслабились.