Марш мертвецов
Шрифт:
— Это экран? — спросил я.
— Потрогай.
Нет, обычная ткань. Постепенно бледнея, тени угасли, и остался только круг света от лампочки, которую Кардинал тоже вскоре погасил.
— Как вы это делали?
— Вера. Сила воли. Сила мысли.
— Не скажете?
— Есть хочешь? — Он сменил тему. — Или пить?
— Пива хорошо бы.
Он подошел к столу, щелкнул переключателем и попросил секретаря принести бутербродов, пива и минеральной воды. Бутерброды выглядели аппетитно, так что я съел парочку. Мы жевали, прихлебывали,
— То, что доктор прописал, — приканчивая последний кусок, похвалил Кардинал. — С пяти утра на ногах, совсем про еду забыл. У меня такое часто. Врачи ругаются, но если всех их слушать — совсем жизни не будет.
— Ничего себе, сколько вы работаете! — изумился я. — Наверное, скоро собираетесь ложиться?
— Нет, мистер Райми, еще часов тридцать потружусь. — Он смахнул крошки с губ, облизал руку и рыгнул. — Я мало сплю. По паре часов через день. Сном часто злоупотребляют. Дрыхнут по семь, восемь, девять часов. — Он неодобрительно покачал головой. — Так всю жизнь продрыхнуть можно. Это суркам позволительно спать без просыпа, а людям нет. Думаю, обезьяна стала человеком, только когда увернулась от объятий Морфея. Чего добилось бы человечество, тратя по шестнадцать часов на сон? Так бы и жили дикарями до сих пор, потому что если так ненадолго просыпаться, то ничего изобрести не успеешь. Прыгали бы по деревьям по сей день…
Видя, что он не шутит, я сдержал смех. С большим трудом.
— Мы все сони, — продолжал он. — Вполне можно — и нужно — бороться со сном. Только представь: восемь лишних свободных часов в день, пятьдесят с хвостом в неделю, две с половиной тысячи в год. А если все будут так работать? Помножь эти часы на таланты тружеников. Каких высот мы могли бы достичь! Ключ к успеху, мистер Райми, это сознательное управление режимом сна.
— Может, его вообще запретить? — подыграл я.
— Нет, — серьезно возразил он. — Совсем без сна нельзя. Мозгу нужны отдушина и отдых. Но не в таких количествах, как мы привыкли. Больше трех часов в сутки — это уже роскошь. Она делает нас изнеженными и слабыми. Надо, как на пачках сигарет, делать предупредительные надписи на изголовьях кроватей: «Вредит вашему здоровью».
— Ну, это уж мы слишком далеко зайдем, — улыбнулся я.
— Я вот тоже далеко зашел — построил империю, — отрезал он.
На это у меня не нашлось ответа, и я замолчал, но мне показалось, что Кардинал ждет возражений. Если мне показалось неправильно, я в глубокой заднице, это ясно, однако тянуло поспорить.
— В некоторых случаях ваша логика не работает, — осторожно начал я.
— Например?
— Эйнштейн. Величайший гений всех времен. А спал верных восемь часов, не сойти с этого места.
— Эйнштейн все профукал, — отмахнулся Кардинал. — Было у него богатство? А власть? Что он поимел, в чем его выгода?
— На основе его теории создали ядерную бомбу.
— Да, — согласился Кардинал. — Создали. Другие. Такие, как я, мистер Райми. Обладающие властью, видящие цель и твердо стоящие на земле обеими ногами. Эйнштейн с этой бомбы не получил ничего. Наоборот, твердил, как она опасна. А ведь мог сделать свою бомбу, взять весь мир в заложники и получить состояние. Но нет, он слишком много спал. Если кому и не помешали бы лишних восемь часов в день, так это Эйнштейну. Использовал бы свою теорию относительности, чтобы влиять на фондовый рынок, — вот это было бы умно!
Фондовый рынок… У меня шевельнулось воспоминание.
— Я недавно разговаривал с И Цзе Лапотэром. И он мне посоветовал поинтересоваться у вас насчет акций и предсказаний. Он…
Лицо Кардинала стало мрачнее тучи, и я моментально умолк. Он грозно выставил вперед руку с искривленным мизинцем:
— Не смей больше упоминать при мне этого ублюдка. Нет такого. Когда-то я знал человека по имени Инти Майми, он ушел с моей службы и больше для меня не существует.
— Простите.
— Не извиняйся! — рявкнул Кардинал. — Молчи!
Он отошел к окну и погрузился в мрачное раздумье.
— Инти Майми, — наконец со вздохом произнес он. — Великий человек окружает себя великими. Я — правитель этого города, потому что его сильнейшие принадлежат мне. Инти Майми был лучшим. Я возлагал на него такие надежды… Мы правили бы миром вместе, рука об руку. Но он от всего отказался, разрушил мои планы, отбросил меня назад на годы. Я бы уже перебрался отсюда. Страны мира подчинялись бы мне так же, как сейчас подчиняется город, я правил бы государствами, а не каким-то вшивым городишкой.
Он печально покачал головой. Услышав такое от кого-то другого, я только покрутил бы пальцем у виска, но от этих слов по коже шли мурашки. Мне приоткрылась будущая империя Кардинала, коленопреклоненный мир у его ног. Он не будет распыляться на всякие высшие расы. Нет, он один приберет все к рукам.
— Почему вы не убили его?
У Кардинала пугающе задергалась челюсть, а пальцы сжались в кулаки. Он изо всех сил сдерживал ярость, и это меня обрадовало несказанно — обычно правитель города не утруждал себя самоконтролем.
— Не испытывай мое терпение, — прорычал он. — Я же велел не упоминать его имени! Хватит на этом.
— Хорошо, — покорно ответил я. — А что насчет фондового рынка и прорицаний?
Он улыбнулся, и я понял, что опасность миновала. Хотя бы сейчас.
— Ладно, открою тебе свой секрет. Но только между нами. Я уже полтора десятка лет король фондового рынка. Есть люди, которые за мою тайну отвалили бы любую сумму; есть банкиры, готовые ползать на коленях, лишь бы ее заполучить. Инти Майми мог бы быть поаккуратнее с намеками. Придется принять меры. А тебе я бы посоветовал впредь держаться подальше от этого падшего ангела. Однако, раз уж шила в мешке не утаили, к чему отпираться? Посиди-ка здесь пару минут, я сейчас. Допей пока. Надо позвонить.