Марш неудачников

Мантикор Артемис

Раньше она так не часто игралась. Мертвый мир за пределами тусклого света старого генератора может быть красив, но слишком уж однообразен, если наблюдать за ним десятками лет подряд. Но когда в одной из таких картин краешком глаза увидела огонек

жизни, стала как одержимая ловить каждое отражение в луже.

Огоньков по началу было много. Столько, что она не поверила собственным глазам. Откуда бы в мире бесконечной зимы взяться хоть живому созданию? А тут сразу столько! Но увы, почти сразу они начали гаснуть. Одна за другой искорки жизни, что она могла чувствовать и отслеживать своей силой, исчезали во мраке нижних уровней башни.

Две искорки смогли удрать. Одна испугалась, а за другую все решила магия. Но остальные перегорали прямо на ее глазах.

— Огонек, неужели та жизни, что я чувствую отсюда, сейчас исчезнет бесследно?

Высокая светловолосая девушка с глазами цвета серых камней под прозрачными водами зимней реки подняла голову от покрывавшейся ледяной коркой небольшой лужи. С пару биений сердца прекрасное существо слушало отголоски собственного голоса. Затем она зачерпнула немного холодной талой воды из лужи и жадно выпила, сама того не заметив. Картинка на поде покрылась рябью и принялась менять очертания.

— Слушай, Огонек, а ведь это совсем рядом отсюда. Сама я никогда не смогу выйти, но кто сказал, что никто не

сможет войти внутрь, ко мне?

Внезапная догадка прошибла ее током на грани допустимого к выживанию. На лбу выступил холодный пот. Когда она в последний раз считала дни своего вынужденного заточения, число было почти пятизначным. А сколько времени прошло после того?

Еще некоторое время она колебалась. В живых оставались две самые неправильные горящие искорки. Насквозь пропитанные злом. Но с другой стороны, смысл слова «злой» она уже позабыла, а вот что как это, когда собеседник тебе отвечает, попробовать ужасно хотелось. Огонек отвечает, увы, очень редко.

На каменном полу рядом с Огоньком стоял, едва шатаясь от ран, жутковатого вида беловолосый эльф с бессознательным человеком, покрытом искусной магической вязью. Оба пришельца отчётливо воняли кровью и пустотой. Совсем как в ее самом сокровенном сокровище — приключенческих книгах.

— А ты еще кто? — голос незнакомца был на удивление мягким. Было видно, что он раздражен и испуган. Но внутри сердца пустотника еще тлела нить ее родного аспекта стихии Света.

Но самое главное было даже не это. Незнакомец мог говорить. Наконец-то она больше не будет одна.

— Не знаю, — с радостной улыбкой ответила девушка, расправляя белоснежные крылья. — Но когда-то меня называли Томаэль, Богиня Надежды.