Марш неудачников

Мантикор Артемис

— Стой, Горб! Надо залутать мага! Посох у него, а может и фиал заныкал!

Послышался полный ужаса крик, в котором лишь отдаленно угадывалось сходство с голосом убийцы. Я невольно повернулся к нему, ориентируясь скорее по звуку ввиду полного безумия зрения.

Сангу оплетали тела, продолжавшие этот цирк химерных уродов. Щи, да ведь это же големы плоти! Простейшая их форма, судя по тому, что все нападавшие имели скорее недостатки в органах и конечностях. Особенно поразила искаженная безумной злобой и ненавистью ко всему живому голова, скакавшая на одной ноге, росшей прямо из шеи.

Уровни монстров

я не мог различить, но они были явно небольшими. Погибшие защитники башни Тишины поднимались, чтобы вновь заражать и делать частью себя все в зоне досягаемости Под весом десятков мелких уродцев убийца был обречен.

— Это ведь ты призвал сюда этих тварей! — заорал, брызжа слюной, Фалик Крыс. Но я даже не обратил на него внимания.

Раздался леденящий душу рев. С трудом верилось, что такие звуки может издавать человек. Срывая с себя мутантов, Санга применил умение, позволившее на время ускользнуть из смертельного захвата, и моментально ушел в тень, выигрывая секунды жизни. Хотя уходить ему было уже некуда. Смерть от рук тварей в любом случае для него была гарантирована. Даже не представляю, что нужно, чтобы выбраться из такого плотного кольца тварей.

Снежный оберег, снежный оберег, водная регенерация, касание Дафны…

С «воли Нефтис» слетели привычные лечебные заклинания. Манна едва перевалила через нулевую отметку, как была безжалостно отправлена на восстановление девушки.

Статус «при смерти» над пустой полоской жизни отсутствовал. Пустые глаза лунной эльфийки смотрели в небо. Казалось, темная наконец-то нашла свой покой. Эта девушка почти всегда переживала все эмоции особенно ярко. И видеть ее такой было… странно?

На всякий случай я повторил еще несколько раз. Добавил и другие заклинания воды. Добавил контроль. Почти завел свою манну в минус. Снова. Не смотря на очевидное я оказывался этому верить.

Я могу понять дроу, что трусливо бросил нас и бежал. Я могу понять демонолога, думающего исключительно причинным местом. Могу понять, хоть никогда и не приму, позиций жадного Крыса. Но я никогда не смогу понять таких, как Санга. Тех, кто даже находясь в полной безнадежности, потратит свои последние силы и призрачные шансы на то, чтобы сделать окружающим еще хуже. В моей голове это никак не укладывалось.

— За что? — тихо спросил я, позволяя одинокой слезе скатиться на тело последнего товарища.

Но никто бы уже не смог мне ответить на этот вопрос. Мошенник с демонологом уже покинули сердце храма, а части убийцы монстры начали растаскивать в разные стороны помещения. Удивительно, но все они игнорировали меня напрочь.

Я снова, из чистого упрямства, повторил свой целительский комплекс. Попробовал снежную белизну на случай яда. Без толку. А что, если добавить в лечение пустоту? Ну же! Давай! Мархи, ты не можешь умереть так просто! Не можешь!!

Водный кадавр.

Невозможно применить способность. Цель находится под воздействием заклинания «фатум»

Что?

Я лихорадочно призвал инфо, нашел строку с проклятиями и увидел искомое. Но я же применял белизну! Запустив крах реальности, просто чтобы добавить вокруг себя немножко сил проклятой стихии, я попытался направить ее в заклятие очищения.

Иконка Смерти с косой рядом со словом Фатум никуда не исчезла, а с ней уютно расположилась еще

одна, и изображением черного шара на фиолетовом фоне. Проклятие пустоты — так гласило описание. И все, никаких пояснений.

Вытирая рукавом глаза, я вновь сжал зубы. Вокруг меня бродили стонущие миниатюрные уродцы, по-прежнему не обращавшие на меня и тело Мархи никакого внимания. Картины перед глазами все еще шатались, и я с огромным трудом смог сделать шаг. Под ногами валялся метательный нож убийцы, по касательной задевший умиравшую девушку.

Проводник воли Мортис. Легендарное. Одноразовое (использовано).

Накладывает заклинание «фатум» при попадании.

Не может быть утеряно, передано или продано сторонним лицам. Привязывается к душе.

Одноразовое? Лежавший артефакт, похожий на лишенный рукоятки кинжал, казался ржавым и утратившим всякую силу. Ни о какой привязке к душе мир меня не уведомил, как это было с посохом дочери Смерти. Вот значит, как. Последним своим действием убийца пожелал уничтожить свою главную ценность, разрядив ее в девушку. Само желание уничтожить свой артефакт, чтобы тот не доставался врагу, мне ясна. Но… за что? Почему именно Мархи? Чем несчастная так досадила этому выродку? Если не было возможности убить меня, почему бы просто не метнуть эту дрянь в ближайшего монстра?!

— Да идите вы все к этой треклятой Мортис!!! — заорал я на весь храм, так и не вызвав интерес у сборища экспонатов кунсткамеры. Монстры устроили целую грызню, деля голень убийцы.

Эхо разнесло мои слова над святилищем, развеяв последнюю из остававшихся древних книг.

— Идите… — повторил я уже бесцветным, безжизненным голосом. — Или нет… я… я не хочу быть один, Ласка.

По телу пробежал озноб. Я ничего не смог изменить в судьбе. Никого не смог защитить.

— Нефтис, ты обещала помочь мне спасти Мархи!

Тишина. Лишь чавканье монстров, добравшихся таки до самых вкусных частей.

— Нефтис! Я дал тебе клятву! Теперь твоя очередь!!

Чвак. Чвак. Чавк. Мимо сапога проползла рука, оканчивавшаяся искаженным и растянутым человеческим лицом. С полным безразличием я узнал в измененном черты Санги. Интересно, до Мархи они тоже доберутся? И почему они отказываются делать это сейчас? Это все фатум или воля высших сил, имеющих власть в этом месте?

Тоненький бирюзовый лучик, взявшийся из ниоткуда, высветил ворох костной муки, поднятый таким же взявшимся из ниоткуда едва заметным ветерком. В этом месте свет падал так, что пыль казалась волшебной, как бы отделяя это место, алтарь Тишины, от заполненного големами пространства.

Там, где недавно дремало Сердце Тьмы сейчас одиноко лежало истерзанное тело Терми. Я поднял на руки эльфийку. Оскорбительно маленькая сила делало его для меня невероятно тяжелым, но это меня только еще больше разозлило, и я продолжил идти.

Здесь негде похоронить тела. И сжечь тоже уже не получится. Нехорошо оставлять их вот так, но если я выживу, то однажды обязательно за вами вернусь сюда. У меня большие счеты к этому месту.

Я специально накручивал себя, чтобы заглушить душевную боль. Прощай, Мархи. Я поцеловал девушку в лоб и сложил ей на груди руки. Так она казалась застывшей. Теперь Терми. Кажется, Сердце добралось до него в самом начале боя. Прощай, друг. Целоваться не будем.