Марш жизни. Как спасали долгиновских евреев
Шрифт:
На протяжении многих лет неоценимую помощь оказывали мне коллеги по Музею истории и культуры евреев Беларуси: Елизавета Кирильченко, Мария Мовзон, Михаил Израильский, Михаил Аккерман и Вадим Акопян (его нынешний директор). Благодарю моих друзей – Валентину и Сергея Мороз (Минск) за постоянную поддержку и помощь, без которой многие мои идеи остались бы нереализованными.
Искренняя благодарность историку Павлу Поляну (Москва) за настойчивость в стремлении увидеть рукопись этой книги, помощь и поддержку в превращении рукописи в книгу.
Отдельная благодарность и признательность моему мужу Марксу Пикману за понимание, поддержку, помощь и терпение в годы работы над книгой.
В книге приняты следующие сокращения и аббревиатуры:
АМО –
АМЭРиТ РФ – Архив Министерства экономического развития и торговли РФ, Москва.
б/п – беспартийный.
БССР – Белорусская Советская Социалистическая Республика.
БШПД – Белорусский штаб партизанского движения, Москва.
ВЛКСМ – Всесоюзный Ленинский коммунистический союз молодежи.
ВКП(б) – Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков).
И. Г. – Инна Герасимова.
КП(б)Б – Коммунистическая партия (большевиков) Белоруссии.
КПСС – Коммунистическая партия Советского Союза.
МИиКЕБ – Архив Музея истории и культуры евреев Беларуси, Минск.
МВТ – Министерство внешней торговли СССР, Москва.
НАРБ – Национальный архив Республики Беларусь, Минск.
ОК – областной комитет.
п/о – партизанский отряд.
ПВС – Президиум Верховного Совета СССР, Москва.
РК – районный комитет.
РФ – Российская Федерация.
СНК – Совет народных комиссаров СССР, Москва.
ЦК – Центральный комитет.
ЦШПД – Центральный штаб партизанского движения, Москва.
ЦИА РБ – Центральный исторический архив Республики Башкортостан.
История поиска: почти детектив
Занимаясь в архиве поисками материалов о партизанском движении, я в 2002 году случайно обнаружила документ – письмо политрука Николая Яковлевича Киселева, посланное в 1944 году первому секретарю ЦК КП(б)Б Пантелеймону Пономаренко [4] . В нем политрук рассказывал о своем участии в партизанской борьбе в Белоруссии и среди прочего кратко изложил историю вывода через линию фронта в 1942 году группы евреев, бежавших из гетто местечек (деревень) Долгиново, Илья, Княжицы Вилейского района Минской области. Рассказал Киселев и о подпольной организации в Илье, среди членов которой были и евреи.
4
Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко (1902–1984), видный советский партийный и государственный деятель, генерал-лейтенант. В 1938–1947 гг. первый секретарь ЦК КП(б)Б. В 1942–1944 гг. начальник ЦШПД. В 1944–1948 гг. председатель СНК БССР. Автор книг по истории партизанского и подпольного движений в годы войны. С 1950-х гг. находился на различных партийных и дипломатических должностях СССР.
Удивляло то, с каким восхищением он говорил о героизме евреев – такое услышать от русского человека в те времена было большой редкостью. Поиски других материалов о Киселеве и его истории ни к чему не привели.
Через некоторое время я нашла упоминание об этом документе в газетной публикации известного исследователя Аркадия Лейзерова [5] . В личной беседе выяснилось, что он больше не обнаружил в архиве материалов, связанных с Киселевым.
Все же я продолжила поиск документов. Постепенно кое-что стало проясняться. Нашлись различные письма – обращение Киселева к другим руководителям партизанского движения в Белоруссии, датированные 1945–1946 годами. В них он доказывал, что группу евреев вывели партизаны под его руководством, а не другие люди, приписывающие после войны эту заслугу себе.
5
Лейзеров А. Через линию фронта // Авив (Минск), 2000. Июль. C. 11.
Любопытно, что в документах, связанных с историей партизанской бригады “Народные мстители”, руководство которой (по
И вот в одном из писем Киселева 1944 года я обнаружила указание на обратный адрес: Москва, Бабушкин переулок, дом 4, Академия внешней торговли. Можно было предположить, что каким-то образом он связан с этим учебным заведением. Однако такого переулка в Москве уже не было, как и названного учебного заведения. Пришлось отыскать специалистов, которые хоть что-то знали об Академии внешней торговли. Одновременно я разыскивала в московских военкоматах данные о дивизиях добровольцев, защищавших столицу осенью 1941-го, так как Киселев в одном из документов указал, что в начале войны добровольцем ушел на защиту Москвы, был ранен, попал в плен, бежал и оказался в Белоруссии.
Все это выяснялось в беседах с москвичами по телефону и добавляло к уже известным фактам очень немного. Возможности поехать в Москву не представлялось, и поиски новых данных о Киселеве и его истории продолжались в Минске.
Так прошло более года. За это время я ознакомилась с историей Холокоста в деревнях бывшей Вилейской области, особенно района, где действовала партизанская бригада “Народные мстители”, в которой воевал Киселев. Но нигде не было и намека на события, о которых он писал в письмах в Белорусский штаб партизанского движения.
Постепенно стало понятно, что группа, которую выводили партизаны, состояла в основном из евреев – жителей Долгинова и Ильи [6] . К сожалению, поиски в этих населенных пунктах людей, переживших Холокост, ни к чему не привели. Подтверждений невероятной истории не находилось…
Не желая прекращать собственное расследование, я начала поиски выходцев из Долгинова и Ильи через Белорусское землячество в Израиле.
И тут произошло, казалось, невозможное.
В мае 2003-го в Музей истории и культуры евреев Беларуси, который я возглавляла, пришел элегантный мужчина, уже немолодой, явно приезжий, говоривший по-русски с заметным акцентом.
6
До 1940 г. оба поселения имели статус местечек, в 1940-м получили статус деревень.
Обычно я расспрашивала посетителей – откуда они и что их интересует. Зачастую ответы на подобные вопросы становились началом интересных семейных или иных историй, содержащих важную информацию для музейной экспозиции или архива. Но в тот момент я как раз собиралась уходить. И совсем было ушла, однако что-то заставило меня вернуться.
Подойдя к мужчине, я задала обычный вопрос: “Откуда вы приехали?” Он ответил, что живет в США. Тогда я изменила вопрос и спросила, где он жил до войны. Гость улыбнулся и сказал, что я не могу знать этого места, так как это небольшая деревня километрах в 100 от Минска. Я была настойчива. И он ответил: “Долгиново”.
Я сразу же спросила: “Знакома ли вам фамилия Киселев?” Мужчина изменился в лице: “Откуда вы знаете эту фамилию?” Не отвечая на его вопрос, я повторила свой и тогда услышала: “Я и моя семья обязаны этому человеку нашим спасением”. Мужчина был настолько поражен, что кто-то знает о Николае Киселеве, что некоторое время его даже пришлось успокаивать.
Мы договорились встретиться на следующий день и продолжить разговор.
И вот на следующий день Шимон Хевлин, так звали бывшего долгиновского жителя, почти пять часов волнуясь рассказывал о том, что происходило с его семьей и другими евреями Долгинова в 1941–1942 годах. Немало важного и интересного сообщил он и о Николае Киселеве. Именно со слов Шимона передо мной впервые предстал образ человека, который в высшей степени ответственно отнесся к поручению – вывести многочисленную группу евреев, от 3 до 60 лет, в основном стариков, женщин и детей, с оккупированной территории через линию фронта на Большую землю.