Маршал Говоров
Шрифт:
А Говоров решил проводить всю операцию с темпом наступления по 12 километров в сутки! Это значило, что железобетонный пояс в глубине надо прорвать почти с ходу и взять Выборг через 10—12 дней после начала наступления. В советско-финляндскую кампанию 1939—1940 годов на то же расстояние было потрачено 100 суток.
Уже проверенная Леонидом Александровичем слаженность штаба фронта, командармов и их штабов позволяла, казалось бы, снять немного напряжения в повседневном личном контроле, но он по-прежнему бывал на большинстве полевых учений, штабных играх, стрельбах на полигоне. Рассвет опять заставал его над картами, разведсводками; на столе лежала очередная общая ученическая тетрадь.
В
Вспоминая этот период совместной работы с Леонидом Александровичем Говоровым, генерал Попов рассказывал, как иногда среди ночи раздавался звонок и член Военного совета А. А. Жданов советовался с ним, как бы незаметно для Говорова переключать временно его связь с командармами на него, Попова: Жданову кажется, что Говоров нездоров, слишком перенапрягается.
Гипертонические головные боли действительно стали часто беспокоить командующего, но знала об этом тогда только жена да врач. Напряжения в работе Говоров не снижал. Позднее об этом узнали и в Ставке. Генерал-полковник Л. М. Сандалов в своих воспоминаниях о том периоде, когда Леонид Александрович по совместительству командовал Ленинградским и 2-м Прибалтийским фронтом, где начальником штаба был Сандалов, писал: «Генерал армии А. И. Антонов от имени Ставки приказал мне ежедневно в 24 часа переключать все телефоны на себя, брать управление войсками в свои руки, чтобы Говоров мог спокойно отдыхать до утра.
Когда я сообщил об этом Леониду Александровичу, он махнул рукой:
— А!.. Если бы можно было отключать мозг... Я от разных дум не могу заснуть» [55] .
Известно из многих исторических трудов, как блестяще была проведена операция войск Ленинградского фронта на Карельском перешейке. Напомним, что, начав прорыв первой полосы обороны финнов 10 июня, войска 21-й армии генерала Гусева уже к 12 июня вышли к железобетонному поясу на глубине 30—40 километров. 14 июня начался штурм долговременного укрепленного района. В последующие шесть суток были прорваны вторая и третья оборонительные полосы, и 20 июня был взят Выборг.
55
Л. М. Сандалов. Трудные рубежи. М., Воениздат, 1965, стр. 141.
Комментарии к этим событиям небезынтересны. В начале операции главный удар 21-я армия наносила в центре обороны противника силами 30-го гвардейского стрелкового корпуса. Там же была сосредоточена и большая часть 3-го артиллерийского корпуса прорыва. Гвардейские дивизии Щеглова, Путилова, Романцова вновь блестяще выполнили роль первого тарана, вновь стали вершиной клина в наступлении.
Наступление войск Ленинградского фронта на Карельском перешейке в 1944 году
Но в ночь на 12 июня Говоров принял вдруг решение о резком маневре — массовой рокировке всего артиллерийского корпуса Жданова из района центрального Выборгского шоссе на левый, приморский фланг 21-й армии. Именно сюда командующий перенес главный удар при прорыве железобетонного пояса, здесь ввел в бой резервы.
Произошло это, как рассказывал впоследствии
56
См. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945. Т. 4, стр. 140, 141.
Говоров, получив директиву Ставки, позвонил в Москву, доложил, что представляет собой долговременный укрепленный район, который предстоит прорвать. В докладе чувствовалось сомнение в возможности выполнить директиву точно в срок. Москва ведь не знала всех деталей обороны противника. По словам М. М. Попова, Верховный Главнокомандующий ответил командующему фронтом, что предоставляет ему право самому решать — прорывать ли укрепленный район с ходу или сделать паузу для основательной подготовки.
Еще одна бессонная ночь командующего, начальника штаба, всего Военного совета...
И решение принято. Паузы не делать, но главный удар перенести на побережье Финского залива. Резкий маневр, быстрый, внезапный для противника. Маннергейм видит, что в центре наступают самые сильные части. Слава о гвардейском корпусе Симоняка распространилась далеко. Видит Маннергейм и главную артиллерийскую группировку в центре. Вот он и стягивает свои резервы туда. А удар будет нанесен на фланге. Там ввести 108-й корпус Тихонова, 110-й корпус Хазова. Там можно в полной мере использовать Краснознаменный Балтийский флот для десантов на острова Бьеркского архипелага, парализуя резервы Маннергейма в зоне Выборгского залива.
В ночь на 13 июля леса севернее Приморской железной дороги заполнились глухим гулом от движущегося потока автомашин и мощных тягачей с орудиями на прицепах. В полосе маневра работали 24 инженерных батальона, чтобы в спешном порядке пропустить артиллерийский корпус через участки с разрушенными мостами и дорогами.
В штабе фронта генералы Попов и Евстигнеев еще раз выверяют расчет сил противника, его возможные усилия. Подвижному, всегда немного нервному Маркиану Михайловичу Попову тесен его кабинет. Он ходит из угла в угол, бросая вопросы разведчику, инженеру.
— У Маннергейма сейчас шесть дивизий на второй полосе... Что будет через двое суток?
— Еще одна, а может быть, и две.
— Откуда?
— Быстрее всего их можно перебросить из северной части Финляндии.
— А еще через двое суток? И перед Выборгом?
— Может сиять с Свири, если Карельский фронт не начнет наступления.
— Генерал армии Мерецков начнет. Но начнет тогда, когда мы подойдем к Выборгу. Значит, Маннергейм может и на это пойти... А зона оперативных заграждений перед Выборгом? Сколько времени потратит противник на ее создание?