Маршал С К Тимошенко
Шрифт:
На рассвете в дивизию прибыл Буденный. Он заслушал решение начдива, который доложил его по карте и схеме, исполненных Жолнеркевичем. На них с большим искусством был изображен участок местности, где дивизии предстояло войти в сражение и откуда планировалось начать глубокий рейд. Решение командарм утвердил с незначительными поправками. Как всегда, слегка усмехнувшись в усы, заключил:
– Попробуем помочь. Подумаем над тем, как привлечь внимание противника к району Сватова, где будет наступать дивизия Городовикова. Договоримся о времени начала действий с таким расчетом, чтобы деникинцы не разобрались в плане операции. Готовьте людей. Командирам еще раз растолкуйте действия каждого эскадрона, каждой бригады, дивизии
Еще не рассвело, когда бригады первого эшелона 4-й кавалерийской дивизии начали атаку южнее Сватово. Их поддержали огнем бронепоезда. Перешли в наступление и части соседней, 12-й стрелковой дивизии. В район развернувшихся боев срочно перегруппировывались части 10-й Донской дивизии. Расчет Тимошенко оправдался.
Воспользовавшись тем, что основные события развернулись на участке прорыва дивизии Городовикова, он приступил к реализации своего замысла. На врага, сверкая клинками, сотрясая воздух громовыми раскатами "ура", ринулись конармейцы.
Утром следующего дня бригада Колесова уже подходила к Северскому Донцу. Правда, здесь произошла заминка - бригаду контратаковала конница противника. Оценив создавшуюся обстановку, Тимошенко внес коррективы в план. Он приказал Колесову развернуться на восток и с места отражать контратаку. Затем ввел в бой свой резерв - бригаду Книги, потребовав ускорить ее выдвижение к железнодорожному мосту северо-западнее Лисичанска. Дело в том, что лед на Северском Донце еще не окреп, и перейти по нему реку было нельзя. Да и бродов на участке 6-й кавдивизии (впрочем и на других участках тоже) не оказалось. Оставалось одно - с ходу стремительным ударом захватить мост. Чтобы исключить все случайности, Тимошенко нацелил на его захват и эскадрон из бригады Колесова.
Освободив станцию Рубежное, главные силы дивизии приступили к форсированию реки. Здесь их подстерегала грозная опасность. Белые успели заложить взрывчатку в фермы железнодорожного моста. Но их упредили конники одного из эскадронов. Они стремительно атаковали выставленную здесь охрану, прорвались через нее и порубили подрывников.
Тяжелые бои развернулись на рубеже Бахмут, Попасная, где противник за счет резервов создал группировку в составе трех конных корпусов, двух пехотных дивизий и пяти бронепоездов под общим командованием генерал-лейтенанта Улагая, командира 2-го кубанского казачьего корпуса. Перейдя в наступление, эта группировка нанесла встречный удар по частям 11-й и 6-й кавалерийских дивизий. Развернулся встречный бой. На его исход в пользу Конной армии оказал влияние фланговый удар введенной из резерва 4-й кавалерийской дивизии. Противник начал отход. Тимошенко, получив задачу преследовать остатки 4-го Донского корпуса, свернул дивизию в предбоевой порядок, выслав по трем маршрутам сильные авангарды. Они с ходу сбили южнее Дебальцево пытавшуюся задержаться на промежуточном рубеже Марковскую пехотную дивизию. Открывался путь на Таганрог.
31 декабря 1919 года закончилась Донбасская наступательная операция, спустя два дня началась Ростово-Новочеркасская. Первая Конная армия получила задачу
"преследуя противника... главными силами овладеть районом Ростов, Нахичевань и переправами через Дон, частью сил освободить Таганрог"{3}.
По решению командарма Буденного на ростовском направлении действовали 4-я и 6-я кавалерийские, 33-я стрелковая дивизии, на таганрогском - 11-я кавалерийская, 12-я и 9-я стрелковые дивизии.
Утром 8 января 6-я кавдивизия с приданной ей бригадой 33-й стрелковой дивизии начала наступление в сторону хутора Щедрин. Немного раньше дивизия Городовика двинулась в обход, чтобы с тыла нанести удар по противнику у станицы Генеральский Мост.
Не прошли и трех километров, как Тимошенко получил от командира одного из разведотделов И.Зиберова донесение о том, что на левом берегу
После полудня погода начала портиться, подул холодный ветер, начался снегопад. Поднявшись вместе с Бахтуровым на курган, Тимошенко оглядел в бинокль раскинувшуюся впереди степь.
– По-моему сейчас самое время атаковать, комиссар. Вон там у них пехота, и он указал влево, кавалерия - в балке за хутором.
– И как ты это мыслишь?
– Бригаду тридцать третьей оставлю на месте держать оборону, а Книга пусть продемонстрирует отступление, раззадорит казачков на преследование. Ну а когда те вытянутся из балки в поле, то нанесем удар во фланг двумя другими бригадами. Книга ударит в лоб.
Однако обстановка внесла коррективы в намеченный план: не выдержав натиска противника, начали отходить на левом фланге стрелковые части. Вслед им извилистыми линиями двигались из лощины пехотные цепи офицерских полков.
– Вот те и "демонстрация"!
– сердито бросил Бахтуров.
– Ладно, я остановлю их, а ты действуй, как задумал.
Он сбежал с кургана, вскочил в седло и погнал коня галопом. Разыскав командира стрелковой бригады, Бахтуров узнал, что его полки понесли большие потери, подходят к концу боеприпасы, а белые засыпают боевые порядки снарядами.
– Надо во что бы то ни стало продержаться еще немного, - потребовал комиссар.
– Конные бригады вот-вот начнут атаку.
Но опередили белоказаки, ударив во фланг пехоте. Тимошенко видел, как получив отпор, они, прикрываясь лощиной, поскакали обратно к хутору, откуда вы двигалась длинная колонна конницы. Ее и решил атаковать начдив. В бригады поскакали связные, но тут вдали, на самой линии горизонта появилась какая-то черная масса. Тимошенко вскинул бинокль. Так и есть - кавалерия... Уже можно было разглядеть - выстраивает развернутый фронт. Их, как и в первой колонне, не менее дивизии. Попал между двух огней... Оставалось одно - бригадой Книги нанести удар по первой колонне, двумя другими - по второй. Он уже сел в седло и поскакал к резервной бригаде, как в недоумении натянул поводья - шедшая на сближение первая колонна белых вдруг повернулась налево кругом, выстраивая фронт в обратную сторону, а дальняя, развернувшись лавой понеслась ей навстречу.
– Гляди, Василий Иванович, - сказал он подъехавшему Книге, - так это же наши! Четвертая, Городовикова...
Обе массы всадников с ходу сшиблись. Заблистали клинки сабель. Завертелась карусель жестокой сечи.
– В атаку! Марш, марш!
– скомандовал Тимошенко, обнажая шашку.
Попав под двойной удар, деникинцы все же не потеряли присутствия духа и стали оттягиваться в сторону станции Аксайская, бросив основные силы на части Тимошенко.
– Мне, - расскажет Семен Константинович спустя годы в статье "Из боевого прошлого", - особенно памятны эти бои. Был морозный день. Но схватки были настолько жаркими, что артиллеристы стреляли, раздевшись до белья. Стоял невообразимый гул, в котором с большим трудом можно было различить гиканье озверевших белогвардейцев, раскатистое ура наших конников, взрывы снарядов, бесконечную дробь пулеметов, стоны раненых. Немало славных сынов нашей Родины погибло в этом неравном бою... Но о передышке никто не думал"{4} .