Маршал С К Тимошенко
Шрифт:
Всю ночь начдив и военком провели в боевых порядках дивизии, занявшей исходное положение для атаки Новоград-Волынского. Особенно долго задержались в 36-м кавполку, где добрая половина бойцов совсем недавно прибыла в составе маршевых рот из Донбасса. Молодых конников интересовало буквально все. Вопросы сыпались один за другим. Тимошенко пришлось рассказывать и о себе, и о боях под Царицыным и Воронежем, даже о Брусиловском прорыве, в котором участвовал его гусарский полк, где Семен Константинович был пулеметчиком.
– Вот уж не знал, что ты, оказывается, ко всему прочему еще мастак на интересные истории, - сказал Бахтуров, когда они возвращались в штаб.
–
– Добавь румынский, комиссар, - улыбнулся Тимошенко, - впрочем разница между ними невелика...
Последующий день ушел на согласование задач с соседними 11-й и 14-й кавалерийскими дивизиями, подошедшими частями 45-й стрелковой дивизии, проведение рекогносцировки с командирами бригад и приданных бронепоездов. Бахтуров приложил немало усилий для подтягивания обозов с боеприпасами, продовольствием и фуражом. План боя отработал помощник начальника штаба по разведке К.А.Мерецков{1.1}. С вечера разведывательные дозоры выдвинулись к берегу реки Случь южнее укрепленного пункта противника, где Семен Константинович принял решение с подходом артиллерии осуществить прорыв.
Утро 26 июня выдалось душным и безветренным. С наблюдательного пункта, расположенного на высотке в двух километрах от города, Тимошенко вместе с Буденным обозревали поле боя. Прямо перед ними простиралась долина Случи. За нею, как на ладони, лежал Новоград-Волынский. Зловеще молчал крутой левый берег, ощетинившийся колючей проволокой заграждений. Тишину нарушила артиллерийская канонада на восточной окраине города. Тотчас же вспыхнула перестрелка и севернее его. Это начали демонстрационное наступление части 4-й дивизии, отвлекая внимание противника от направления главного удара.
Спустя час, когда бой уже разгорелся в полную силу, по команде Тимошенко поднялись в атаку бригады первого эшелона 6-й кавдивизии. Цепи бойцов наступали при поддержке артиллерии и снятых с тачанок пулеметов. Противник сопротивлялся яростно и умело, но в конце-концов, ценой неимоверных усилии и немалых жертв, удалось-таки пробить брешь в его обороне. В нее начдив немедленно двинул конную лаву бригады Колесова. Однако поляки были готовы и к такому обороту событий. Из урочища южнее города на рысях выскочил уланский полк и устремился во фланг бригаде. Тимошенко, внимательно следивший за полем боя, опустил бинокль и выразительно посмотрел на командира 36-го, резервного кавполка, который уже не раз порывался в бой, но начдив лишь досадливо отмахивался от его просьб. Тот виновато развел руками: теперь мол ясно, что к чему...
– Атакуй!
Комполка вскочил на коня и галопом помчался к своим эскадронам, стоявшим наготове в ближнем леске. Буквально через минуту до Тимошенко донеслись обрывки команды:
– Поэскадронно... в атаку, марш-марш...
И вот полки столкнулись в сабельном бою. Уланы дрогнули. Группами и в одиночку они откатились в лес, открывая дорогу на Новоград-Волынский{15}.
В полдень в штаб дивизии прибыл Павел Рыбалко{1.2}, только что назначенный председателем Новоград-Волынского революционного комитета . Он передал Тимошенко полученную радиограмму. Реввоенсовет, - говорилось в ней, приветствует беззаветную храбрость и военную доблесть богатырей Первой Конной армии... поздравляет их с новой блестящей победой.
Утром следующего дня Буденный ознакомил начальников дивизий с поступившей директивой командующего войсками фронта:
"Командарму Конной, стремительно преследуя разбитого противника, забирая его технику и пленных, занять 29 июня район Шепетовки, а не позднее 3 июля район Ровно..."{16}
Началась Ровенская наступательная операция.
С рассвета 4 июля бригады дивизии Тимошенко совместно с соседними 11-й и 14-й дивизиями ворвались в Ровно, захватив более тысячи пленных и два бронепоезда. Здесь конармейцы при большом стечении жителей города проводили в последний путь среди других павших в бою своего любимца - серба Олеко Дундича - командира 1-го югославского коммунистического полка, в 1919 году влившегося в конный корпус Буденного. Двадцать четыре раза он был ранен, но никогда не покидал поле боя, дрался с врагом мужественно и умело, поражая однополчан не только своей храбростью, отчаянной дерзостью, но и умением быстро и почти безошибочно ориентироваться в обстановке, находить единственно верное решение. Для Тимошенко, дружившего с Дундичем, это была особо чувствительная потеря. Однако обстановка не оставляла времени для переживаний.
7 июня противник нанес сильный контрудар. Подошедшая из резерва 18-я пехотная польская дивизия захватила небольшой старинный город Острог в 35 километрах юго-восточнее Ровно, одновременно с севера на 6-ю кавдивизию начали энергичное наступление еще две вражеские пехотные дивизии. Таким образом, основательно потрепанные в непрерывных боях бригады Тимошенко оказались между двух огней. Враг намного превосходил конармейцев по численности, был лучше вооружен, и начдив быстро, понял, что собственными силами ему Ровно не удержать. Более того, если промедлить с отходом, дать полякам возможность втянуть себя в тяжелые оборонительные бои, то дело может обернуться совсем худо.
Нелегко было не то что произнести, даже подумать: Приказываю отходить... Но иного не оставалось.
Бахтуров поддержал его и без колебаний поставил свою подпись под приказом. Маневр удалось выполнить организованно и без потерь. А спустя сутки, во взаимодействии с подошедшей 4-й кавдивизией, части Тимошенко выбили противника из Ровно. Конармейцы перешли в преследование, завершившее Ровенскую операцию.
Шла седьмая неделя почти непрерывных боев. Более четырехсот километров пройдено от Умани. И каждый из них стоил немалых жертв.
– Дивизия потеряла половину командиров и военкомов полков, многих командиров эскадронов и взводов. Пополнение не поступает вот уже месяц. В строю много раненых - в бригаде Книги более половины. Кончаются патроны. Нет фуража - докладывал 12 июля Тимошенко Буденному{17}.
Но, несмотря на все трудности, наступление продолжалось. 23 июля командующий Юго-Западным фронтом А.И.Егоров перенацелил Первую Конную на новое операционное направление, поставив задачу овладеть Львовом и захватить переправы через реку Сан.
"Так было положено начало плану, - отметил спустя пятьдесят лет маршал К.А.Мерецков, - который в период наивысшего напряжения боев привел к действиям Западного и Юго-Западного фронтов по расходящимся линиям и в конечном итоге явился одной из причин неудачи нашего наступления в Польше.
Конармия вела бои в четырехугольнике Здолбунов - Кременец - Броды - Дубно. Сражения носили чрезвычайно ожесточенный характер. Кавалеристы превращались в пехоту: подскакав к позициям врага, очень редко атаковали их в конном строю, а чаще спешившись и под ураганным огнем, нередко ползли по-пластунски, действуя как егеря. Прорвем одну полосу обороны, но тут же встречаемся со второй, третьей. Шла полу позиционная война, вроде той, какую мы вели в конце мая возле Белой Церкви. Люди вымотались, беря свое лишь урывками. Порой бойцы засыпали, лежа в поле под вражеским огнем"{17}.