Маршал Шапошников. Военный советник вождя
Шрифт:
Необходимо! Так делается в любой нормальной стране, где у власти не находятся жулики, воры и бандиты.
Другое дело — как осуществлять реквизиции. На этот счет Ленин давным-давно дал ответ: «После слов “грабь награбленное” начинается расхождение между пролетарской революцией, которая говорит: награбленное сосчитай и врозь тянуть не давай, а если будешь тянуть к себе прямо или косвенно, то таких нарушителей дисциплины расстреливай».
А вот как объяснял происходивший стихийный бунт, грабеж, осквернение усадеб дворянин, глубоко ненавидевший буржуа:
«Почему дырявят древний собор?
—
Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах?
— Потому что там насиловали и пороли девок; не у того барина, так у соседа.
Почему валят столетние парки?
— Потому что сто лет под их развесистыми липами и кленами господа показывали свою власть».
Учтем: пишет это не какой-то партийный агитатор, а поэт Александр Блок, родовая усадьба которого была разграблена. Другой великий русский поэт, из крестьян, — Сергей Есенин — высказался о Гражданской войне:
Цветы сражалися друг с другом,
И красный цвет был всех бойчей.
Их больше падало под вьюгой,
Но все же мощностью упругой Они сразили палачей.
Октябрь! Октябрь!
Мне страшно жаль Те красные цветы, что пали.
Итак, Борис Михайлович безоговорочно встал на сторону народа. Отвечая на его заявление, генерал Н.В. Пневский написал: «Прошу сообщить Шапошникову о согласии».
ДОСЬЕ ЭПОХИ-
МЕЖДОУСОБИЦА
В Приволжском военном округе Шапошникову не пришлось работать. Во второй половине мая его назначили на должность помощника начальника отдела Оперативного управления Высшего Военного Совета Республики (ВВСР), находящегося в Москве. Это учреждение было создано в марте 1918 года с целью формирования кадровой Красной Армии и организации обороны молодого Советского государства.
ВВСР явился, в сущности, возрожденной Ставкой Верховного главнокомандующего. В него входили: военный руководитель, его помощник, генерал-квартирмейстер с помощниками по оперативной части, разведке и др. Шапошников не случайно оказался на ответственном посту фактически без проверки, испытательного срока. Дело в том, что в руководстве ВВСР находились люди, знавшие его лично.
Военным руководителем был генерал-лейтенант Генштаба (царской армии) Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич. Он первым из крупных военачальников перешел на сторону Советской власти. Ничего удивительного: его младший брат Владимир в молодости стал марксистом, организатором подпольной печати, активно работал в Российской социал-демократической рабочей партии, примкнул к большевикам, был соратником Ленина и управляющим делами Совета Народных Комиссаров. Михаил Дмитриевич преподавал в Академии Генштаба, когда там учился Шапошников и одно время был у него руководителем группы.
Сокурсник Бориса Михайловича — Николай Александрович Сулейман, генерал-майор старой армии — занимал в ВВСР пост начальника
В 1915 году, когда Борис Михайлович несколько месяцев служил в штабе Северо-Западного фронта штаб-офицером при управлении генерал-квартирмейстера, его начальником был Бонч-Бруевич. Сулейман тогда состоял при начальнике снабжения в том же штабе.
Помощником М.Д. Бонч-Бруевича на правах начальника штаба был Сергей Георгиевич Лукирский, бывший генерал-майор. С ним Шапошников был знаком с довоенного времени: тогда полковник
132
Лукирский возглавлял разведывательное отделение в штабе Варшавского округа.
Так уж получилось, что в руководстве Красной Армии очень быстро сформировалась группа высококвалифицированных опытных военных специалистов, готовых служить не за страх, а за совесть и более или менее хорошо знавших друг друга.
Несмотря на старания внутренней и внешней контрреволюции, в конце 1917-го и начале 1918 года никак не удавалось развязать крупномасштабную Гражданскую войну. Проходили только отдельные вооруженные выступления белогвардейцев. Советская власть укреплялась, боролась с хаосом в стране, наводила порядок. Она не собиралась упразднять государственную структуру и, как известно, приступила к созданию регулярной Красной Армии под руководством профессиональных военных.
И тут свою весомую лепту в разжигании кровавой междоусобицы внес Лев Троцкий, которого недаром называли «демоном революции». Конечно же, он был не одинок. Многие экстремисты из левых партий, в том числе марксисты, грезили о мировой пролетарской революции, вдохновленные ее победой в России, а также поддержкой трудящихся Запада.
Весной 1918 года едва ли не единственной пороховой бочкой, способной взорвать ситуацию и начать всеобщую смуту, был Чехословацкий корпус. Сформированный еще в царское время из австро-венгерских пленных чехов и словаков, желавших бороться за независимость своей родины, этот корпус после заключения Брестского мира погрузился в эшелоны и двинулся к Владивостоку, чтобы оттуда отправиться в Западную Европу и принять участие в военных действиях на стороне Антанты.
Полностью разоружиться этот корпус не пожелал. Совнарком пошел на уступки и передал через И.В. Сталина: «Чехословаки продвигаются не как боевая единица, а как группа свободных граждан, везущая с собой известное количество оружия для защиты от покушений со стороны контрреволюционеров».
И вдруг 21 мая многие Советы территорий, через которые продвигались чехословацкие эшелоны, получили телеграмму начальника оперативного отдела Наркомвоенмора С.И. Аралова: «По приказанию Троцкого предлагаю вам предложить чехословакам, находящимся в эшелонах, организоваться в рабочие артели по специальности или вступить в ряды советской Красной Армии». Затем последовало более решительное указание: «Предлагаю немед-
133
ленно принять срочные меры к задержке, к разоружению и расформированию всех эшелонов и частей чехословацкого корпуса».