Марсианин: как выжить на Красной планете

Первушин Антон Иванович

Американский астроном Чарльз Юнг, специализировавшийся на изучении Солнца и обративший свое внимание на Марс в 1892 году, сообщил, что видит каналы только в слабый телескоп, а при взгляде в сильный – они исчезают.

Те, кто не отрицал существование каналов, пытались найти им естественное объяснение. Астроном Пенард предположил, что это трещины в коре Марса, появившиеся в результате катастрофического охлаждения планеты. Физик Физэ считал их огромными разломами в ледяном панцире, покрывающем всю планету.

Понятно, что карта Лоуэлла и его теория происхождения каналов вызвала еще более ожесточенную критику. Зато публика была в полном восторге, ведь бывший дипломат тонко чувствовал, что она жаждет чуда, и он давал его, искренне веруя в то, что пишет и говорит.

Известный астроном Джеймс Килер, работавший в обсерватории Питтсбурга, жаловался коллегам: «Я ненавижу стиль Лоуэлла. Он догматический и дилетантский. Можно подумать, что он первый человек, увидевший Марс в телескоп». Килер был соредактором влиятельного научного «Астрофизического журнала» («Astrophysical Journal») и после шумихи, поднятой вокруг теории Лоуэлла, раз и навсегда отказался не только публиковать, но и рассматривать его статьи.

Персиваль Лоуэлл тем временем купался в лучах славы. В течение зимы он при участии нью-йоркского издателя подготовил свою первую книгу о красной планете, которая называлась просто «Марс» («Mars», 1895), но которой был обеспечен коммерческий успех благодаря все возрастающей популярности теории астронома-любителя.

В декабре 1895 года, собрав изрядное число отзывов прессы на свою книгу, Лоуэлл двинулся в путешествие по Европе, навестив людей, которыми искренне восхищался: Камилла Фламмариона и Джованни Скиапарелли. Его ждал теплый прием, и Скиапарелли впоследствии высказался о его визите так: «Уверен, что Лоуэлл – один из самых выдающихся исследователей Марса на сегодняшний день. Если настойчивость и энтузиазм не покинут его, он внесет значительный вклад в ареографию; с другой стороны, он нуждается в накоплении опыта и должен обуздать свое воображение».

Но вот что удивительно. Мы давно знаем, что каналы на Марсе – это оптическая иллюзия, помноженная на неотъемлемое свойство человеческого мозга упорядочивать видимый хаос. Более того, ученые признали свою грубую ошибку, назвав ее «самым позорным казусом» в истории астрономии. Получается, противники существования каналов были правы – их имена следует изучать в школах. Но почему-то не изучают, забыли. А вот Джованни Скиапарелли и Персиваля Лоуэлла с их каналами помнят.

Наверное, потому, что открытие огромных ирригационных сооружений мифических марсиан в малой степени повлияло на науку, но в огромной – на человеческую культуру, которая одной только наукой не ограничивается.

Глава 3

Агрессоры и революционеры Марса

Работы Скиапарелли, спекуляции Камилла Фламмариона и Персиваля Лоуэлла имели широкое хождение в последнем десятилетии XIX века. Об этом свидетельствуют не только газетные публикации тех лет, но и тот факт, что к теме стали обращаться серьезные прозаики. Одним из первых не удержался Ги де Мопассан – он написал рассказ «Марсианин» («L’homme de Mars», 1887).

«Диаметр Марса почти вполовину меньше нашего, – разглагольствует персонаж рассказа, – его поверхность составляет всего двадцать шесть сотых поверхности земного шара, его объем в шесть с половиной раз меньше объема Земли. <…> Таким образом, сударь, поскольку сила тяжести зависит от объема и массы… вне всякого сомнения, все должно находиться в облегченном состоянии, и благодаря этому жизнь там протекает совсем по-иному, взаимодействие тел должно подчиняться другим, неведомым нам законам, и населяют его главным образом крылатые существа.

Да-да, сударь, на Марсе царь природы имеет крылья.

Он парит в воздухе, переносится с одного континента на другой, подобно духу, пролетает над планетой, вырваться за пределы которой ему мешает атмосфера, хотя…

Теперь, сударь, вы можете представить себе эту планету с ее невиданными растениями, деревьями и животными, где обитают огромные крылатые существа, похожие на ангелов на картинках? Я мысленно вижу, как они порхают над долинами и городами под золотистым небосводом».

Крылатые обитатели Марса были на самом деле чем-то вроде переходного звена между духами и существами из плоти и крови, намного опередившими землян в своем развитии. Они уже вполне материальны, но еще «похожи на ангелов». В конце XIX века наступило время для более широких обобщений.

Полеты на Марс и обратно

Что нужно сделать, чтобы увидеть, как живут марсиане? Правильно. Нужно построить космический корабль и отправить в межпланетный полет смелого человека. Именно этим и занялись авторы приключенческой прозы, которая со временем породила прозу научно-фантастическую.

Первым межпланетным путешественником, полетевшим на Марс, стал безымянный персонаж романа «Через Зодиак» («Across the Zodiac», 1880), написанный американским поэтом, прозаиком и историком Перси Грегом.

Сюжет романа таков.

Полковник армии конфедератов волей обстоятельств оказывается на необитаемом острове и становится свидетелем крушения натурального огромного дискообразного аппарата (то есть тема НЛО набирала популярность уже тогда). При ударе о землю аппарат разрушился, но в нем полковнику удалось найти рукопись на латыни. В конечном итоге она достается Грегу (стандартный прием для «викторианской» фантастики), а он представляет ее в виде книги.

В своих записках автор рукописи сообщает, что отправился в космос на аппарате с «апергической тягой». На Марсе герой обнаружил древнюю цивилизацию, технологически превосходящую земную, но с социальными атавизмами: монархия, вопиющее неравноправие полов (женщин здесь продают и покупают). Быстро выяснилось, что ко всему прочему местный монарх пытается установить тотальный контроль над мыслями подданных, а ему противостоит группа либерально мыслящих телепатов. Герой вмешивается в гражданскую войну, но хаос, наступивший после полной победы либералов, вгоняет его в депрессию, и он в расстроенных чувствах возвращается на Землю.

За романом Перси Грега появились и другие произведения о полетах на Марс, и главное – о контактах с его высокоразвитыми обитателями.

В 1887 году в Филадельфии вышла в свет книга некоего Хадора Генона «Возничий Беллоны» («Bellona’s Bridegroom»), в котором Марс представлен как новое место для блаженной страны Утопии. Обитатели красной планеты живут в такой полной социальной и духовной гармонии, что даже научились обращать вспять процесс старения.

В 1889 году шотландский математик Хью Макколл опубликовал роман «Запечатанный пакет мистера Стрэнджера» («Mr. Stranger’s Sealed Packet»), герой которого улетел в межпланетном корабле на Марс и обнаружил там две противоборствующие гуманоидные расы, причем одна из цивилизаций была типично утопической.

Новая сюжетная схема быстро становилась традиционной, и в 1890 году ирландец Роберт Кроми выпустил роман «Бросок в пространство» («A Plunge into Space»). Его герои, успешно отбиваясь от вредных индейцев, строят на Аляске межпланетный «Стальной Шар» с антигравитационным двигателем и отправляются на Марс. Жители красной планеты и в этом случае оказываются чрезвычайно похожи на людей, а марсианская цивилизация – на патриархально-британскую версию Утопии. В одного из героев влюбляется прекрасная юная марсианка, но в остальном жизнь там скучна, и герои отправляются домой. На обратном пути вдруг выясняется, что кислород расходуется куда быстрее, чем положено. Меры по его экономии результата не дают, и астронавты с ужасом понимают, что до Земли они в полном составе не долетят – кому-то ради спасения экспедиции придется шагнуть за борт. Тут на корабле обнаруживается «заяц» – та самая юная марсианка. Перерасход кислорода, таким образом, находит рациональное объяснение. Девушке популярно объясняют, что последует за ее опрометчивым поступком. Коллизия разрешается тем, что марсианская дева в порыве самопожертвования выбрасывается через люк в открытый космос.