Марсианин

Вейр Энди

– Звучит неплохо, – сказала Льюис.

– Разумеется, использовать взрывное устройство на космическом корабле опасно, – сообщил Фогель.

– Тогда сделай его маленьким, – сказала Льюис. – Нам всего лишь нужно проделать дыру во внутренней шлюзовой двери. Любую. Если оно снесет всю дверь, это хорошо. Если нет, воздух будет выходить медленнее, но дольше. Импульс от этого не изменится, и мы получим нужное ускорение.

– Герметизирую второй шлюз, – сообщил Фогель. – Как мы активируем бомбу?

– Йоханссен? – спросила Льюис.

– Ну-у… – отозвалась Йоханссен, потянулась к своей гарнитуре и

быстро надела. – Фогель, можешь подключить к ней провода?

– Ja, – ответил Фогель. – Я использую резьбовую крышку с маленьким отверстием для проводов. Это не окажет особого влияния на герметичность.

– Мы пустим провода к сорок первому осветительному щитку, – предложила Йоханссен. – Он находится рядом со шлюзом, и я могу включать и выключать его отсюда.

– Вот и дистанционное пусковое устройство, – кивнула Льюис. – Йоханссен, подготовь световой щиток. Фогель, иди сюда и займись бомбой. Мартинез, закрой и загерметизируй двери реакторной.

– Есть, капитан, – ответила Йоханссен, отодвигая кресло.

– Капитан, – спросил Мартинез, задержавшись у выхода, – хотите, чтобы я принес скафандры?

– Нет смысла, – сказала Льюис. – Если мостик разгерметизируется, нас высосет отсюда со скоростью звука. В скафандрах или без них, мы превратимся в желе.

– Эй, Мартинез, – позвал по радио Бек. – Не перенесешь ли моих лабораторных мышей в безопасное место? Они в биолаборатории. Всего одна клетка.

– Принято, Бек, – ответил Мартинез. – Я отнесу их в реакторную.

– Ты идешь, Фогель? – поинтересовалась Льюис.

– Уже вхожу, капитан.

– Бек, – сказала Льюис в гарнитуру, – мне нужно, чтобы ты тоже вернулся. Но скафандр не снимай.

– Хорошо, – отозвался Бек. – А зачем?

– Мы собираемся в прямом смысле взорвать одну из дверей, – объяснила Льюис. – Я бы предпочла внутреннюю. Хочу, чтобы внешняя дверь не пострадала и мы сохранили гладкий профиль для аэроторможения.

– Разумно, – согласился Бек, заплывая в корабль.

– Есть одна проблема, – продолжила Льюис. – Я хочу заблокировать внешнюю дверь в полностью открытом положении, чтобы механический стопор не дал ей разлететься при разгерметизации.

– И для этого вам нужен кто-то в шлюзе, – закончил мысль Бек. – А вы внутреннюю дверь открыть не можете, если внешняя заблокирована в открытом положении.

– Точно, – сказала Льюис. – Поэтому я хочу, чтобы ты вернулся внутрь, разгерметизировал ТШ и заблокировал внешнюю дверь. Затем тебе придется пробраться по оболочке во второй шлюз.

– Вас понял, капитан, – ответил Бек. – На оболочке полно фиксаторов. Я воспользуюсь страховкой, как альпинисты.

– Действуй, – приказала Льюис. – Фогель, лучше тебе поторопиться. Ты должен сделать бомбу, установить ее, вернуться во второй шлюз, надеть скафандр, разгерметизировать шлюз и открыть внешнюю дверь, чтобы Бек смог попасть внутрь, когда закончит.

– Он сейчас снимает скафандр и не может ответить, но приказ он слышал, – сообщил Бек.

– Уотни, ты как? – спросила Льюис.

– Пока все отлично, – ответил Уотни. – Вы, кажется, упомянули некий план?

– Точно, – сказала она. – Мы собираемся выпустить атмосферу, чтобы получить тягу.

– Каким образом?

– Проделаем дыру в ТШ.

– Что?! – воскликнул Уотни. – Как?!

– Фогель делает бомбу.

– Я знал, что этот парень – безумный ученый! – сказал Уотни. – Думаю, лучше воспользоваться моим Железным человеком.

– Слишком опасно, и ты это знаешь, – возразила Льюис.

– Дело в том, что я эгоист, – сообщил Уотни. – Хочу, чтобы дома поставили памятник мне одному. Ваша компания, неудачники, мне вовсе не требуется. Я не могу позволить вам взорвать ТШ.

– Ну, – сказала Льюис, – ладно, если ты против, то… Погоди… погоди минутку, я тут взглянула на свою нашивку, и оказывается, я капитан. Жди. Мы летим к тебе.

– Выскочка.

Будучи химиком, Фогель знал, как сделать бомбу. На самом деле большая часть его обучения была посвящена тому, как не сделать ее по ошибке.

Поскольку пожар представлял смертельную опасность, горючих веществ на корабле было мало. Однако пища по природе своей уже содержит горючие углеводы! Времени на расчеты не осталось, поэтому Фогель провел оценку в уме.

В килограмме сахара содержится 4000 пищевых калорий. Одна пищевая калория – это 4184 джоуля. В невесомости сахар будет парить, и его крупицы разделятся, в результате чего площадь поверхности станет максимальной. В атмосфере чистого кислорода из килограмма сахара высвободится 16,7 миллиона джоулей, что соответствует взрывной силе восьми динамитных шашек. Такова природа горения в чистом кислороде.

Фогель аккуратно взвесил сахар. Насыпал его в самую крепкую емкость, что смог отыскать, – химический стакан из толстого стекла. Прочность емкости имела не меньшее значение, чем сила взрывчатки. Если взять хрупкий сосуд, получится огненный шар без особой ударной силы. Однако прочный сосуд будет сдерживать давление, пока оно не достигнет поистине разрушительной мощи.

Фогель быстро просверлил отверстие в крышке стакана, затем оголил участок провода и пропустил провод в стакан.

– Sehr gefдhrlich [41] , – бормотал он, наливая в стакан жидкий кислород из баллона и быстро завинчивая крышку. Всего за несколько минут у него получилась элементарная самодельная бомба. – Sehr, sehr gefдhrlich.

41

Крайне опасно (нем.).

Он выплыл из лаборатории и направился в носовую часть корабля.

Йоханссен трудилась над световым щитком, когда мимо нее в сторону ТШ проплыл Бек. Она схватила его за руку.

– Будь осторожней снаружи.

Он повернулся к ней.

– Будь осторожней с бомбой.

Она поцеловала его в шлем, потом смущенно отвернулась.

– Это было глупо. Никому не говори, что я так поступила.

– Никому не говори, что мне понравилось, – улыбнулся Бек.

Он вошел в шлюз и закрыл внутреннюю дверь. После разгерметизации отпер внешнюю дверь и заблокировал в открытом положении. Схватившись за поручень на оболочке, вылез наружу.