«Мартен»
Шрифт:
Увидел как-то молодого сталевара с тринадцатой Валерия Тюрина.
— Валерий, ты в одной смене с Петраковым. Нравится тебе метод единого наряда?
— Честно сказать, как-то не думал об этом, но тут и думать особо нечего: хороший метод, по-настоящему человеческий, дружеский, что ли… словом, сталеварам надо быть между собой друзьями, чтоб в один котел, как говорится, — и сталь и зарплату.
— А не хотел бы так же?
— Почему же? Я, пожалуй, согласен. Но дело не только во мне. Надо со всеми сталеварами разговаривать. Пусть руководители соберут всех сталеваров нашей печи, и обсудим, как дальше жить. Самим нам не собраться, мы ведь в разных сменах… Вам бы еще с Буриковым поговорить. От него будет очень многое зависеть.
Марк Николаевич Буриков один из немногих сталеваров,
Дело в том, что метод единого наряда не только не нов, но уже имеет довольно солидную по нашим стремительным временам историю. На Златоустовском металлургическом заводе идея работы сталеваров «в один котел» зародилась не менее четырнадцати лет назад. Во всяком случае в 1962 году большинство бригад электросталеплавильных и мартеновских цехов подали заявление на работу по единому наряду. Это была своеобразная лепта сталеваров в начинавшее набирать мощь движение за коммунистическое отношение к труду.
— Боремся за звание бригад коммунистического труда, а сами каждую смену начинаем с мелочной дележки баллов. Надо за сталь переживать, а у нас живые тонны заменены мертвыми баллами.
— Точно. Кто понапористей, понахальней — выбивает себе баллы за счет новичков да молчаливых. Некоторые только так и ходят в передовиках.
— А сколько «химии» всякой. Если сталевар опытный, он всегда баллы себе организует. Скажем, надо плавку еще подержать, передать по смене другому сталевару, чтобы качество было наилучшее, да где там! Такие мудрецы любыми способами сами отольют, чтоб набрать баллы. Печь рвут, дуют воздух для ускорения плавки так, что трубы горят. Чуть-чуть металл шевельнется — скорей в ковш выливают. Физически вроде бы нагреют, а покипеть металлу не дают, сыроват он еще и качества нужного не имеет.
— Что верно, то верно. После таких «скоростников» на печь иной раз взглянуть страшно. Но им-то что, лишь бы себе баллы нагнать, а до сменщиков дела нет — пусть выкручиваются, как умеют.
Этот разговор состоялся в декабре 1971 года между группой сталеваров на одной из деловых встреч в редакции «Златоустовского рабочего». Но точно такие же упреки в адрес дележки баллов велись и раньше, с того момента, как родилась новая идея работы по единому наряду.
— Я тоже вначале сильно сомневался. А сейчас как-то даже дико кажется, что работали по баллам. Ведь как было еще вчера? Иногда по целому часу спорили из-за какого-нибудь балла, смотрели друг на друга чуть ли не врагами. Каждая смена имела свой инструмент. Бывало, придешь на смену, плавка идет по желобу, надо быстрее заправлять печь. Попросишь у сменщика лопату, а он не дает — свою, мол, достань… «Теперь иное положение… Думаешь не только о своей бригаде, о своей смене, но и о печи, о всем коллективе», — сказал в 1962 году известный потомственный златоустовский сталевар, кавалер ордена Ленина (ныне старший мастер второго мартеновского цеха) С. Г. Сафиев.
— Ну и что же? — спросит читатель. — О чем спорить, если все ясно и понятно?.. Что было, то было, зачем прошлое ворошить?
А затем, хотя бы, что заглох единый наряд. Не намного хватило пороху — на год всего, или на полтора. Почему?.. Вот Буриков, например, тогда один из первых написал, что не желает признавать единый наряд, не все, мол, доросли до него.
А тонкость в этом деле такая, что стоит одному не захотеть, и единый наряд на печи разваливается, сразу четыре бригады выбывают из движения. Словом, выражаясь словами поэта, передовая и очень нужная идея «разбилась о быт». Представьте, что кто-то из четырех случайно, или из-за того, что у него повыше мастерство, а, может быть, в этой смене руководство порасторопнее — лучше снабжение организует, — что этот кто-то в один из месяцев выплавил больше металла, чем напарники, а заработок — поровну. Один месяц — не беда, досадно терять десятку — другую, но можно смириться. А если два, три месяца подряд? Тогда до заявления «прошу, чтоб каждый по себе…» остается только шаг.
Тут бы начальнику смены вмешаться; поделикатней объяснить, почему у одного сегодня получился результат более весомый, чем у других, и почему завтра может быть обратная картина. Да где там, — у начальника с единым нарядом тоже свои счеты.
— Нет, я не препятствую. Дело, в общем, нужное для воспитания. Что касается особой заинтересованности, то мне, если честно, все равно, как работают, лишь бы работали хорошо, — сказал однажды, отвечая на мой «проклятый» вопрос, начальник смены. Фамилию его мы называть не будем в надежде, что он еще станет активным защитником единого наряда. Даже уверены.
Попробуем все-таки понять, действительно ли начальнику смены «все равно». У него план на свою смену и он делает все, чтобы его сталевары давали как можно больше стали, иначе смена не выйдет в передовые. А единый наряд? Тут сталевар не только свою плавку ведет, но готовит материалы сменщикам из чужой смены, время на это теряет. Старается печь передать, чтобы товарищ из другой смены не был в обиде и работал без срывов; убирает все, подметает, чистит, инструментом запасается — и все это не только для себя, а значит, и для своей смены, и для других смен. Но какое ему, начальнику только этого коллектива, дело до других? Пусть о себе сами заботятся, пусть попробуют обойти его в соревновании. Вообще, конечно, и для его смены тоже будут другие стараться, да разве они смогут сделать столько же, там же молодежь, там и начальник зеленый… Словом, «каждый мнит себя стратегом», и это, может, не плохо, если только честолюбие и корысть не станут властвовать над чувствами хозяина-коллективиста, зараженного не своими узкими, а общими интересами.
Когда я впервые познакомился с историей и подводными камнями единого наряда — удивился, что само воспоминание о нем еще не забыто. А когда лет шесть назад познакомился еще ближе, удивился куда больше: оказывается, метод не только не забыт, но живет и бередит души людей, не дает им спокойно забыть о шаге назад, об отступлении.
Мне кажется глубоко символичным, что вызов всем недоброжелателям единого наряда был брошен сталеварами электропечи имени газеты «Правда» второго электросталеплавильного цеха (этого почетного имени печь была удостоена за особые трудовые заслуги в год 50-летия главной газеты нашей страны). С 1962 года начали работать по единому наряду сталевары-коммунисты Михаил Александрович Петраков, Михаил Федотович Гуляев и Николай Иванович Андрианов (четвертого сталевара назвать трудно — их было несколько, они сменяли друг друга по разным причинам). Эти трое — ветераны завода, своего второго электросталеплавильного и своей десятой электропечи имени «Правды», которую иногда еще называют звездной печью, имея для этого веские основания. Дело в том, что все три сталевара за выдающиеся трудовые заслуги награждены высокими наградами Родины: Н. И. Андрианов — орденом Октябрьской Революции, М. Ф. Гуляев — орденом Ленина, а М. А. Петракову присвоено звание Героя Социалистического Труда.
На десятой печи единый наряд действует без всяких перерывов и сбоев уже четырнадцать лет. Впрочем, сбои, может, и были, ведь живые же люди, а жизнь такая сложная. Но до серьезного разлада не доходили ни разу. Даже самый стойкий, Петраков, по словам секретаря парторганизации цеха Б. Е. Тихонова, иной раз не выдерживал и заходил «отвести душу». Так уж получалось, что у него очень часто, даже систематически были выше показатели. Но разговор шел не о ликвидации единого наряда, а о ликвидации причин, ведущих к отставанию напарников.
Совесть, дружба, — партийная и просто человеческая — вот что всегда побеждало в этом коллективе.
А ведь можно было, как говорится, «козырнуть» заявлением: дескать, не желаю. Смогли бы мы все понять Петракова и нашли бы вполне человеческое объяснение его отказу, захоти он этого. Мы бы сказали или подумали:
— Мастер он, каких поискать. Труженик. Любой скажет, что таких мало. Стали выплавляет больше всех, без брака — почему бы человеку о себе не позаботиться: о деньгах трудовых, о славе, завоеванной честно, в жаркой схватке с металлом.