Мартовские фиалки
Шрифт:
Он натянул шляпу на глаза и, поставив маузер на предохранитель, бросил его на землю. Оружие, когда оно лежит на щебенке, кажется безобидной игрушкой.
– Это Красный сказал, что я тебя выслеживаю?
– Заткнись и повернись. Руки вверх.
Человек в коричневом костюме команду выполнил, но запрокинул голову назад, чтобы хоть что-то видеть из-под полей шляпы.
– Ты собираешься пришить меня?
– Это будет зависеть от тебя.
– В каком смысле?
– В том смысле, что мне надо выяснить одну вещь. Кто тебе платит?
– Как считаешь, мы можем заключить сделку?
– Я что-то не вижу у тебя товара. Чем ты собираешься торговать? Либо ты отвечаешь на мой вопрос, либо вздрагиваешь ноздрями. Вот и весь разговор.
Он усмехнулся:
– Убить человека – это не так просто, как ты думаешь.
– Неужели? – Я ткнул его пистолетом в подбородок, а затем провел дулом по щеке и покрутил под скулой. – Боюсь, что ты слишком самоуверен. Уж если ты заставил меня пустить в ход пушку, лучше шевели языком сейчас, не то тебе не придется пошевелить им вообще.
– Ну, предположим, я запою. Что тогда? Ты меня отпустишь?
– Чтобы ты снова за мной охотился? Ты меня, наверное, за дурака держишь?
– Тогда как я должен поступить, чтобы убедить тебя, что я этого не сделаю?
Я отступил на шаг.
– Поклянись жизнью матери.
– Клянусь жизнью моей матери, – сказал он с готовностью.
– Прекрасно. Так кто же твой клиент?
– Ты меня отпустишь, если я скажу?
– Да.
– Поклянись жизнью своей матери.
– Клянусь жизнью моей матери.
– Ну хорошо. Его зовут Хауптхэндлер.
– И сколько он тебе платит?
– Три сотни сейчас и...
Он не закончил предложение. Шагнув вперед, я ударил его толстым концом револьвера так, что он потерял сознание. Удар был жестким, и расчет заключался в том, что он должен был прийти в себя, но очень не скоро.
– Моя мать умерла, – сказал я, а затем поднял с земли его маузер и побежал назад, к машине.
Инга сделала большие глаза, когда увидела, в каком состоянии находится мой костюм – весь в грязи и масле. Мой лучший костюм.
– Тебе что, не понравился лифт? Ты просто прыгнул вниз, что ли?
– Что-то в этом роде.
Под сиденьем я нащупал пару наручников, которые хранились там вместе с пистолетом. Затем я подал назад – где-то метров семьдесят – по направлению к аллее. Владелец коричневого костюма лежал без сознания там, где я его оставил. Я протащил его по аллее к стене и приковал наручниками к железным прутьям окна. Он тихонько стонал, пока я его тащил. Значит, живой. Вернувшись к «бугатти», я положил в «бардачок» револьвер Красного, а оттуда взял пару пакетиков с белым порошком. Я предполагал, что Красный Дитер не будет держать в машине поваренную соль, но все-таки понюхал пакетик. И сразу узнал запах кокаина. Пакетиков было совсем немного, не больше чем на сто марок, и предназначались они, скорее всего, для самого Дитера.
Я запер машину, сунул ключи в выхлопную трубу, как он просил, а затем вернулся к коричневому костюму и оставил в его нагрудном кармане парочку пакетиков. Этим заинтересуются парни из Алекса, подумал я.
Действительно, не решившись убить, я не придумал ничего другого, чтобы хоть немного убедить себя самого в том, что он не станет доводить до конца дело, за которое взялся.
Сделки можно заключать только с теми людьми, которые при встрече держат в правой руке рюмку шнапса, а не посторонние предметы.
Глава 14
Все утро моросил теплый мелкий дождичек, словно кто-то непрерывно брызгал из садового пульверизатора. Я поднялся отдохнувшим и бодрым. Пожалуй, во мне было не меньше энергии, чем в упряжке ездовых собак.
Мы встали, позавтракали какими-то мексиканскими консервами и выкурили по сигарете. Кажется, я даже насвистывал во время бритья, Инга заглянула в ванную комнату и так и осталась стоять: мы молча долго смотрели друг на друга.
– Учитывая то, что накануне кто-то пытался тебя прикончить, – наконец сказала она, – сегодня ты выглядишь просто замечательно.
– Я всегда считал, что прикосновение косы старухи-смерти особенно возбуждает вкус к жизни. Ну, и еще привлекательная женщина.
– Ты мне так и не рассказал, почему он хотел тебя убить.
– По той простой причине, что ему заплатили за это.
– Кто? Человек из клуба?
Я вытер лицо и проверил, не осталось ли где щетины. Нет, выбрито хорошо, можно отложить бритву.
– Помнишь, вчера я позвонил Сиксу домой и попросил дворецкого оставить записку своему хозяину и Хауптхэндлеру?
– Да, ты просил передать им, что напал на след.
– Я полагал, что это побудит Хауптхэндлера сделать ход. И он его сделал. Только гораздо быстрее, чем я думал.
– Значит, ты считаешь, что это он нанял человека и заплатил за то, чтобы убить тебя?
– Я не считаю, я знаю это.
Инга прошла за мной в спальню, где я надевал рубашку, и смотрела, как я вожусь с запонкой на руке, которую я ушиб, а она забинтовала.
– Знаешь, – я испытывал потребность, мне хотелось высказаться, – после всего, что произошло ночью, у меня осталось столько же вопросов, сколько ответов я получил. Не могу обнаружить логику в происходящем. Все время пытаюсь решить головоломку, состоящую из двух элементов. Драгоценности и бумаги – вот содержимое сейфа Пфарров. Составные части, которые никак не стыкуются. Что мы еще имеем? Фрагменты убийства, которые, в свою очередь, не монтируются с теми, которые связаны с ограблением.
Инга прищурилась и стала похожа на умную кошку. Иногда женщины смотрят на нас так, что мужчина, неизвестно почему, чувствует себя идиотом и потом только удивляется, как эта мысль не пришла ему в голову. Признаться, поначалу это вызвало у меня раздражение, но, когда она заговорила, я понял, каким был болваном.
– А может, здесь изначально никакой головоломки нет и не было? Или ты пытаешься выстроить одну модель из двух элементов, а имеешь дело с двумя моделями?
Для того, чтобы смысл этих слов дошел до моего сознания, потребовалось какое-то время.