Мартовские колокола
Шрифт:
— А в-общем, ты прав. Надо, конечно, написать. Кому ж, как не мне людей упокоить, правду им сказать… верно? — и Гиляровский неожиданно весело подмигнул мальчишкам. — Что ж, пойдёмте… скитальцы во времени!
Эпилог
— А зачем вы вернулись в Москву, Ник'oл? — спросила Марина. — Я думала, что вы с Иваном так теперь и останетесь в Морсом корпусе. Тем более, вашего le papa перевели в Санкт—Петербург?
— В Кронштадт. — поправил кузину Николка. — Ему дали под командование военный клипер «Разбойник» — он в прошлом году вернулся из китайских вод. Папа доволен — говорит, надоело плавать в черноморской луже, хочется океанского простора. В этом году, весной они пойдут на Дальневосточную станцию флота.
А мой отец уже уезжает. — заметил Иван. — А ведь двух недель не прошло после всех этих свистоплясок — и вот, уже убедил Государя, Корфа и всех остальных, что ему непременно надо быть в Александрии, на месте разбираться с Евсеиным и Бурхардом с этими их ребусами. Надеюсь, этим дело и ограничится — а то были какие–то намёки насчёт Конго…
— Конго? — удивилась Варя. — Это ведь самая–самая Африка?
Сначала она прилично подхватила Ивана под локоть, однако уже скоро молодые люди шли, взявшись за руки. Иван не отрывал взгляда от спутницы.
— Может и Конго. А может и еще дальше. — вздохнул Ваня. — Кто его знает, что на этих металлических листах обозначено. Может, вообще Антарктида…
— А из Москвы нам надо забрать всякие…. Аппараты и машины, которые из будущего принесли. — продолжал Николка. Роман, господин Барон и дядя Макар тоже приехали — они сейчас в Фанагорийских казармах, смотрят, чтобы всё упаковали как надо. А мы поедем к нам домой, на Гороховскую — у Вани с Олег Иванычем там ведь тоже много чего интересного припрятано.
— А вы теперь всё время в Петербурге будете жить, Иван? — спросила Варя.
— ну да, мы же будем учиться в Морском корпусе. — ответил за друга Николка. — Но вы не волнуйтесь, Варя, мы скоро приедем — на каникулы. А Иван будет вам писать, каждый день — я за этим прослежу, клянусь вам!
Девочка ответила Николке признательным взглядом. Ваня неловко улыбнулся — судя по всему, он был готов писать и по два раза в день.
— Никогда не прощу тебе, cher cousin [90] что вы не рассказали нам с Русаковой про свои путешествия в будущее. — заявила меж тем Марина. Как подумаю, что мы могли увидеть — досада берёт, хоть плачь! Всё–таки вы эгоисты и поступили гадко. Правда, Русакова?
90
Дорогой кузен (фр.)
— А я не жалею. — легко ответила Варенька. — То есть, немного жаль, конечно, но мне Иван всё расскажет, так? — и девочка взглянула на Ивана. Тот ответил глуповато–счастливой улыбкой и незаметно пожал девушке пальцы.
— Да, надо ещё к вам зайти, на Спасоглинищевский…. Спохватился Николка. Нине Алексеевне письмо от брата передать. Господин лейтенант просит попросить за него прощения — он не смог приехать, у него там какая–то очень важная комиссия в Адмиралтействе — по всем этим минным делам. Он же все эти полгода работает, чтобы технику из будущего здесь, у нас делать, для русского флота…
— А Императрица прислала тёте Нине икону Богоматери скорбящей. — сказала Варя. Глаза её сделались грустным. Николка покосился на кущину — Марина опустила голову, глаза её повлажнели.
— И еще — шкатулку со своим портретом. — продолжала Варя. — А на обратной стороне крышки — гравировка: «Спасибо за замечательного сына».
— Понятно… — произнёс Иван. Жаль только, Серёжу этими иконами и шкатулками не вернёшь…
— Нина Алексеевна сразу лет на десять постарела, целыми днями плачет, из дома не выходит. — вздохнула Варя. — Я уж думаю — может мне тихонечко в дортуар перебраться, при гимназии — ну, чтобы не напоминать ей лишний раз.. о сыне?
— Не вздумай! — запротестовала Марина. — Этого ещё не хватало! Наоборот, ты должна поддержать сейчас тётку, а не сбегать непонятно куда…
Некоторое время все четверо шли молча. Над Москвой сияло ярко голубое небо — весна в этом году наступала рано, по тротуарам уже струились ручейки талой воды, неумолчно звенела капель и воробьи весело скакали по мостовым, выклёвывая зёрнышки из навозных куч. Мимо протарахтела пролётка — московские извозчики уже ставили санки в сараи, до следующей зимы, и переходили на колёсный ход. Москва просыпалась от зимнего оцепенения, радуясь яркому солнцу и подступающему теплу…
— А жаль всё–таки что всё это закончилось. — сказал вдруг Николка. — ну, я имею в виду нашу… калитку в будущее. В от бы и дальше так! Как ведь хорошо было — ходили туда–сюда, пока Геннадий этот чёртов…
Иван наконец отвёл взгляд от Вареньки — руку её, впрочем не выпустил и по прежнему крепко сжимал девичью ладошку, — и улыбнулся.
— Ну что ты, Никол.. — серьёзно сказал он. — Какое там — «закончилось»? Всё ещё только начинается.