Маруся ещё вернётся
Шрифт:
– Нам очень плохо, – сказал он. – Когда была здорова Река, мы поливали свои травы, и они никогда не вяли, душистые колосья никогда не осыпались, и мы жили счастливо. А вот теперь… Если травы засохнут, мы все погибнем.
– Не мог ли Барнабас Злин спрятать заклинание в вашем краю? – спросил Асей. – Оно находится в темноте. Подумай, есть ли здесь какое-либо тёмное место?
– Не знаю… – задумчиво сказал Юи.
– Светит месяц, светит ясный, – проворчала Маруся. – Какой же ты Главный, если не знаешь свой собственный край!
– Наш волшебник говорит, что надо искать темноту, – настойчиво повторил Асей.
Аллан-Мелик
– Волшебник – это я, – представился он с достоинством.
– А он, случайно, не шутник, тот, что сидит в кармане? – задал вопрос Юи.
– Меня зовут Аллан-Мелик, а не «тот, что сидит в кармане», – сказал маленький волшебник обиженным голосом. – И я вовсе не строил никаких шуток.
– Нет, – подтвердила Маруся. – Когда без пяти, он бывает очень серьёзен.
– Где же может ещё быть темнота? – размышлял Юи. – Конечно, в густых травах темно, но не так уж, не так уж. В сундуке, что ли? Под какой-нибудь крышкой?
– В каком таком сундуке! – проворчала Маруся.
– Вспомнил! – вдруг закричал Юи. – Раковина! Конечно!
Вот что он имел в виду. В самой гуще колосистых трав с незапамятных времён лежит огромная окаменевшая раковина. Она заросла травами, и пробраться к ней трудно. Да и незачем. Кому нужна огромная раковина, давным-давно превратившаяся в глупый немой камень, про который все забыли, совсем забыли и не вспоминают никогда? Ему про эту раковину рассказывал дедушка, а тому – его дедушка. Что, мол, в самой гуще, в самой перепутанице колосистых трав издавна лежит огромная окаменевшая раковина. А кто её положил и зачем она там лежит, даже дедушкин дедушка не помнил.
– Пошли! – позвал их Юи. – За мной!
Они поспешили за Юи, продираясь сквозь сохнущие стебли трав, а зёрна из пересохших колосьев время от времени падали и больно ударяли их по головам.
– Правее, – командовал Асей. – Чуть левее. Вон туда, где узенький прогальчик. Должно быть, здесь!
Вот она! В самой гуще, на самой границе, в самом дальнем углу Края Колосистых Трав!
Огромная, чёрная окаменевшая раковина древних-древних времён.
Юи попытался открыть каменные створки. У него ничего не получилось.
– Аллан-Мелик, ты ничего не сможешь предпринять? – спросила Маруся.
– Я-то всё могу, но сейчас ещё вовсе не без пяти, – сказал Аллан-Мелик.
Не дожидаться же!
– Давайте все разом! – сказал Асей. – Попробуем вместе.
Юи, и Варя, и Маруся, и сам Асей уцепились за верхнюю створку каменной раковины и потянули вверх, вверх!
– Поддаётся, поддаётся, – приговаривал Юи.
Открылась! Что же там было внутри?
Все так и опешили. В глубине каменной раковины лежали очень странные предметы. Завязанные в узелок камни в какой-то тряпице, а может, в носовом платке, небольшой кусок какой-то материи, пачка чаю, недовязанная рукавичка на четырёх спицах, на каких обычно вяжет варежки и носки бабушка Оля.
– М-да, светит месяц, светит ясный, – пробормотала Маруся. – А где же слова?
– Вот так находка! – растерянно сказал Юи.
– Подождите, – заметил Асей. – Все это должно что-нибудь значить. Это, видимо, и есть слова. Надо только догадаться, какой в этом во всём смысл.
– Зачем камни завязаны? – спросила Варя.
– Они завязаны в узел, – пробормотал Аллан-Мелик.
– Конечно! – воскликнул Асей. – Первое слово – узел!
– А зачем пачка с чаем? – недоумевал Юи.
– А я знаю, какая это материя, – сказала Варя. – У мамы есть платье из такой материи. Это креп.
– Молодец, Варварушка! И чай тоже становится на место!
– Как? – удивлённо спросил Юи.
– А так! Всё правильно! – возбуждённо говорил Асей. – Первые слова: «Узел креп-чай-ший».
– Очень похоже на правду. Но что же дальше? – сказал Юи.
– Дальше, дальше, дальше! – подпрыгивал в кармане Аллан-Мелик.
– Недовязанная рукавичка… Одна, хотя должно быть две… Значит… Надо вязать ещё и вторую… – бормотал Асей. – Одна… Вторая… Раз – два… Конечно! Конечно!
– Что? Что? – загалдели все наперебой.
– Знаю! Вот они слова: «Узел крепчайший, развяжись!»
– Верно! – воскликнул Аллан-Мелик. – Точно!
– Откуда ты знаешь? – с недоверием спросила Маруся.
– Без пяти, – возвестил Аллан-Мелик. – И я вам сейчас это докажу маленьким чудом. Мы все, кроме Юи, которому нельзя по законам страны Тут покидать свой край, сейчас окажемся там, где лежит завязанная Река. Хоп! – крикнул Аллан-Мелик, и все действительно оказались там, где лежала несчастная ленточка Реки.
– Варя, – сказала Маруся, – Варенька, скорей говори!
Варя осторожно подошла к Реке.
– Узел крепчайший, развяжись! – произнесла она, страшно волнуясь. – Узел крепчайший, развяжись, – сказала она ещё раз, а в третий раз почти что прокричала нужные слова.
И… смотрите, смотрите! Река распрямилась на всю длину своего русла, от самого истока, который был где-то там, там, далеко и был им невидим. Вода в Реке шевельнулась и тихонечко тронулась в путь. И у них на глазах Река стала наполняться водой. И вот уже плещет волна, и пролетела над волной первая стрекозка, и вот уже зашептали прибрежные травы… А что это примешивается к шёпоту? Что это за звуки? Бульканье? Плеск?
Варя прислушалась. Это пела сама Река. Она текла, радовалась и пела:
– Не надо реки вспять гонятьИль им стоять приказывать,Не надо реки выпрямлятьИль их в узлы завязывать.Река, она и есть река,Течёт своей дорогойИ дни, и годы, и века,И ты её не трогай!Хоть злой Барнабас всем вредит,Держа свой план в секрете,Он никогда не победитДобро на этом свете!