Маруся К. История одиннадцатая

Чепенко Евгения

Она чуть полежала молча, затем глубоко вдохнула воздух через нос и вытянула наружу зверя, объединяя две сущности в равноправную структуру.

– Внутри было чисто, всегда стерильно и светло, но когда я выходила на прогулку то чувствовала множество запахов. В лесу всегда царили сырость, мох и холод. Солнце иногда пригревало сквозь тяжелые кроны, но это случалось так редко. Зато ветер всегда приносил множество запахов. Я помню промокшую древесину и костер, брезент и влажный металл. Но не тот легкий сплав, из которого он сделал мне клетку, а странный, как будто вкусный, он доносился издалека. Еще камень. Часто пахло камнем. Кричали

лисы, мыши пищали, и еще я часто слышала сову, но не как обычно, а какую-то странную. Я ее один раз видела. Зов сов гулкий, высокий, такой мелодичный и в то же время сложный.

Волчица приподнялась и взвыла чуждым голосом, подражая крикам различных видов сов.

– Но не этот, - продолжила она.
– Ее голос совсем низкий и такой ленивый.

Ульяна вновь ухнула на птичий манер, но на этот раз крик разительно отличался от предыдущих. Да и не крик это был вовсе, а гортанное переливчатое бурчание.

– Вот, - тихо выдохнула девушка и сбросила хищную сущность.

– На сегодня хватит, - Ликург погладил ее по руке.
– Отдыхайте. Рыжик, идем.

– Надо бы кого-то посерьезнее здесь поставить, - тихо обратился Эйдолон в коридоре к Нечери.

Инмутеф щурясь оглядел Кремера, что-то смущенно выясняющего у Маруси.

– А сам?

– Ты свою волчицу найти хочешь?

Сын львицы смерил собеседника надменным взглядом.

– Значит, поставишь охрану этой. Она пока единственный твой вариант.

– У моей девочки всегда был отвратительный вкус на мужчин.
– Нечери развернулся и направился к комиссару и приемной матери Ульяны.

Лик на секунду прикрыл глаза и тихо выдохнул, сдерживая ярость, вспыхнувшую в груди и готовую вырваться наружу.

– Мадемуазель Маруся, вы передали моему заместителю портрет?
– Стоило пожилой женщине в сопровождении Инмутефа скрыться в палате дочери, Лои превратился в нетерпеливого хищника, почуявшего добычу.

Руся кивнула.

– Жан, останешься здесь. Позвони от моего имени Дезаргу. Через него портрет уйдет ажанам быстрее и по картотеке пустят быстрее, и передай данные пропавшей волчицы.

– Как? Пяти дней с момента исчезновения еще не прошло, или ты имеешь в виду ее не как хищницу оформлять, а как нимфу какую-нибудь?

– Я имею в виду Дезаргу данные ее передай. Не официально в управление же! Он сам разберется!

– Понял, - кивнул Жан, осознавая, что только что плеснул масла в огонь. Лои начал нетерпеливо подергивать головой - верный признак разъяренного лугару.

– Я знаю, откуда она пришла!
– едва ли не прорычал Лои, пробегая мимо Ликурга.

– Рыжик, не отставай, - скомандовал Эйдолон и, костеря про себя весь хищный род, помчался следом за комиссаром.

Выходной, который он намеревался потратить на двух упрямых ведьм из рода Козловых, превратился в очередную гонку. Лик покосился на веснушчатый профиль, когда они с Русей оказались вдвоем в его автомобиле.

– Раньше ты боялась.

– А?
– Маруся перевела растерянный взгляд с машины Гийома, мелькающей впереди, на лицо шефа.

– Говорю, раньше ты тут сидеть боялась.

– Неа!
– отмахнулась ведьма и вновь подслеповато пощурилась на серебристый седан Лои.
– Больше не боюсь. Даже зелье не пью.

– Замечательно, - скептично прокомментировал Лик. Что ее фобии постепенно отступили, не для кого секретом не было, разговор он вел к другому.
– А ты знаешь, как мою машину теперь за глаза называют?

– Что?
– На этот раз она действительно отвлеклась от наблюдения за комиссаром и переключила все свое внимание на беседу с шефом.

– Божественный монстр. Ничего знакомого не слышишь?

Рыжик сначала удивленно глаза округлила, потом покраснела, прикусила губу и виновато отвела взгляд на приборную панель.

– Опс.

– Я тоже так подумал... почти, - после паузы уточнил Ликург.
– Но! Главное, что вину признала.

– Сплетники, - пробурчала недовольно Маруся.

– Отвлеклась немного?
– Лик ласково погладил Рыжика по голове.
– Теперь свяжись с Мосвен по-тихому и попроси установить личность создания на портрете. Как можно быстрее.

Руся смущенно кивнула и тут же взялась исполнять приказ.

– Может, мне тоже поискать?
– на всякий случай уточнила она, когда машина свернула со скоростной трассы на рабочую линию ландшафтников.

– Нет.
– Лик припарковался следом за Лои.
– Доставай метлу и будь добра не упустить из виду нашего чокнутого лугару.

– Я не брала метлу, - растерянно промямлила Руся.

– На заднем сиденье. Рыжик, быстро!

Лик захлопнул дверь и скрылся за ближайшими деревьями. Скорости богу, как и хищнику было не занимать.

– Да, единорог же на вас на всех!
– тихо бормотала Руся, выбираясь из автомобиля. Пока достала метелку, пока взлетела, оба спутника из виду скрылись. Она полетела над макушками деревьев, как можно ниже, в том направлении, в котором по ее предположению исчез шеф, силясь при этом рассмотреть или услышать хоть что-то. Неожиданно над лесом вдали показался белый блуждающий огонек. Обрадованная находчивостью начальства, она ускорила темп, юркнула вниз, к земле, и, лавируя между стволами, начала преследование. В паре со Зверобоем работать было проще. Во-первых, черт не имел привычки бегать как угорелый, во-вторых, он относился к тому типу мужчин, которые по умолчанию считали Русю слабее и беспомощнее себя. Вдруг вспомнилось первое знакомство с частью команды "4А5". Она беззвучно рассмеялась, припомнив, как применила крестное знамение против черта. Древний оберег, разработанный неизвестным переселенцем для людей в далеком прошлом, работал и поныне, но лишь против созданий, чья энергия полностью воплощала первичные, самые глубинные стремления разумных сущностей. Для остальных нашлась лазейка: самая маленькая истинная добродетель ослабляет действие оберега.

Руся резко свернула направо за шефом. Зверобой тогда хоть и получил от неизвестной ведьмы, но обаяния своего не убавил. Так и продолжил вести себя на привычный для чертей манер. Лик - другое дело. Он с самого начала поблажек лишь потому, что она женщина, не делал. Не делал их и теперь. Иногда, с грустью вспоминая о чем-то своем, баба Беря повторяла: "Всегда отличай, внуча, мужика, который знает, что ты сильная, и дает тебе быть слабой, от мужика, который верит, что ты слабая". Раньше до подобных мелочей Русе не было никакого дела, но с утренней клятвой Ликурга все изменилось. Непроизвольно Марусе захотелось оценить и проанализировать последний месяц своей жизни. Высокомерный, раздражающе самоуверенный, упрямый, часто не терпящий возражений, вспыльчивый, Лик, тем не менее, искренне верил в нее, как в самого себя. Божественный путь от неприязни до любви был короток, но абсолютно чист.