Маруся. Книга 2. Таежный квест
Шрифт:
Андрей со вздохом сел на скамейку посередине кабины. Маруся радостно забралась к нему на колени.
— Опять твои морлоки? Ну что ты сможешь сделать из Москвы, когда их стоянка в тайге? Или ты…
— Или я…
— Ева! Ты же недавно там была! Марусе всего три года! Посиди ты еще дома. Ты нужна ей, нужна мне.
— Андрюш, я ненадолго туда. Просто сил уже нет, хочу увидеть все, о чем мне пишут в отчетах: как они охотятся, как совершают обряды, как зовут дождь. В прошлый раз там стояло всего две камеры, материала почти не было. А теперь весь периметр прослеживается!
— Но почему
— У них каждое полнолуние происходит что-то вроде религиозного ритуала. Только в это время мы можем попасть в исследовательский лагерь так, чтобы морлоки не заметили ни вертолета, ни людей. Иначе потом снова придется ждать, а я больше не могу.
Ева присела на корточки рядом с мужем и дочкой и виновато заглянула в глаза Андрею.
— И когда полнолуние?
— Семнадцатого августа. Тринадцатого мы отметим день рождения Маруси, я соберусь и уеду. А через месяц, в следующее полнолуние, вернусь домой. Все будет хорошо, — Ева поцеловала мужа.
— Давай поговорим об этом позже.
Маруся сползла с его колен и побежала заглядывать за край кабины, пытаясь увидеть, что происходит внизу. Гумилев подошел к стеклу.
Ева устала быть примерной женой и мамой. Он знал, что это произойдет, потому и отпустил ее в ту весеннюю экспедицию в тайгу — надеялся, что на этих впечатлениях его жена протянет еще год. Не получилось.
Андрей начинал заводиться. От утреннего благостного настроения ничего не осталось.
Опереться можно только на то, что оказывает сопротивление, напомнил он себе. Ева сопротивлялась с таким упорством, что иногда доводила его до отчаяния. И при этом он всегда чувствовал ее поддержку и безграничное принятие. Даже когда она спорила с его проектами и идеями, он знал: что бы ни случилось, Ева всегда будет рядом, не отвернется.
Их кабина остановилась, и местные служащие на выходе вручили им три черно-серебристых прямоугольника.
— Что это? — Ева вертела в руках картонку с цифрами 08.08.08.
— Сегодня восьмое августа 2008 года, они говорят, что восьмерки в китайской нумерологии означают счастье и процветание.
— Ага, и в русской тоже — сегодня в России будут тысячи свадеб, — улыбнулась Ева и протянула все картонки Марусе. Та старательно уложила их в свою маленькую сумочку и радостно побежала гонять сингапурских голубей.
Солнце уже стояло так высоко, что город плавился от жары, и людей на улице было немного. Пройдя несколько минут по такому пеклу, Гумилевы решили спрятаться в летнем кафе рядом с небольшим фонтаном. Из пяти столиков под белым тентом был занят только один. За ним пыталась позавтракать семья китайцев, но это им плохо удавалось: вместо того чтобы пить чай, взрослые отлавливали трех своих энергичных детей. На вид им было от двух до пяти лет, и каждый из них мог бы служить наглядной рекламой вечного двигателя. Стоило родителям усадить за стол одного, как другой срывался с места, и за ним тут же кидался третий. Распугав всех голубей, двое мальчишек высмотрели в кустах черно-белую кошку и начали ее окружать. Малыши так забавно выслеживали зверя, что взрослые — их родители и Андрей с Евой — замерли в ожидании, удастся ли кошке избежать поимки.
Всплеск воды и детский крик заставили подскочить не только кошку. В фонтане барахталась младшая дочка китайцев. Малышка с пятью смешными косичками воспользовалась тем, что братья отвлекли внимание родителей, и кувырком полетела в фонтан. Китайцы кинулись вылавливать свою непоседу, а Гумилевы пытались им помочь.
На этот раз закричала Ева.
— Маруся!!! — от испуга голос Евы стал непривычно высоким. Гумилев увидел свою дочку уже в десяти метрах от их столика, возле дороги. За руку ее держал какой-то индус в ярко-розовой рубашке.
Андрей не помнил, как за долю секунды оказался рядом с ними, загородил Марусю от мужчины и попытался схватить того за плечо. В руке индуса что-то блеснуло, он перехватил запястье Андрея, и того обожгло холодом. В мозгу что-то взорвалось. Он хотел остановить мужчину, потребовать объяснений, разобраться с ним, но не мог шевельнуться. Тело как будто заледенело, и мышцы не выполняли приказов. Андрей попытался закричать, но странная заморозка дошла и до горла. В следующую секунду он уже хрипел, в ужасе глядя, как фигура индуса расплывается перед глазами и вместо него буквально из воздуха проявляется полупрозрачный мужчина с белой кожей, сквозь которую пробиваются голубые вены. Прозрачный возник только на мгновение, но за это время индус успел отойти на безопасное расстояние. Он не спешил, не бежал, но очень быстро оказался далеко от Андрея. Прозрачный исчез, индус обернулся в последний раз, и только тогда Гумилев увидел, что у этого странного человека в розовой рубашке яркие разноцветные глаза. Правый — глубокого синего цвета, а левый — изумрудно-зеленый.
— Андрей, Андрей! — Ева трясла его за плечо, обнимая одной рукой Марусю, висевшую у нее на шее. — Что случилось? Зачем ты его отпустил?
Гумилев понемногу сбрасывал оцепенение, но озноб все не проходил.
— Он ушел, просто ушел. Я не мог пошевелиться. Не знаю, что случилось… Зря мы не взяли охрану.
— Маруся говорит, были двое других, они хотели посадить ее в машину. Потом появился этот — в розовой рубашке — и они сбежали. Андрей, я ничего не понимаю!
Маруся оторвалась от шеи Евы и посмотрела на родителей:
— Он хороший, он показал мне железного паука.
— Кто? — Андрей с беспокойством посмотрел на дочь.
— Тот дядя с разноцветными глазами. Он прогнал плохих дядь, я не хотела с ними ехать. А он сказал, что я должна быть с тобой, пап!
Андрей забрал Марусю у жены и прижал к себе.
— У него действительно были глаза разного цвета? — насторожилась Ева.
— Да, и мне показалось, что я тоже видел у него в руке металлического паука. Ладно, пойдем внутрь — нам надо прийти в себя.
Китайцы со своим выводком куда-то исчезли, их место заняла пара японских пенсионеров. Не спуская с рук Марусю, Гумилев зашел в помещение кафе. Кондиционеры делали воздух прохладным и освежающим, но Андрею это не доставило удовольствия: его все еще знобило от странной встречи с индусом.
— Я буду двойной эспрессо и молочный коктейль для дочки, — заказала Ева. — Андрей? Что ты будешь?
Только что усадивший Марусю и сам севший за столик Гумилев снова подскочил, глядя на экран телевизора, установленного над барной стойкой.