Маша без медведя
Шрифт:
Меня немного раздражало, что Марусю отнесло на другую сторону танцевальной залы, и я никак не могла определиться: прилично будет, если я прямо к ней подойду? Я склонялась к подозрению, что всё-таки нет.
— Барышня, окажите честь…
Я моргнула и перевела взгляд на высокого курсанта, протягивающего мне руку. Я непроизвольно сморщила лоб, припоминая…
— Простите, мы уже танцевали сегодня?
Странное выражение мелькнуло в его глазах и исчезло:
— Прошу прощения, позвольте представиться: Дмитрий.
— Мария.
Мы вышли в круг и закружились по залу. Замелькали люстры с многочисленными лампочками в виде свечей,
— Вы прекрасно поёте.
О, а вот и комплимент!
— Вы уже пятый человек, кто говорит мне об этом сегодня.
— Значит, это правда. А кроме того, — он слегка усмехнулся, — наше руководство настаивает, чтобы курсанты прежде всего отмечали успехи гимназисток.
— Как сложно вам, должно быть, присутствовать на концертах. Всех нужно запомнить, да ещё не перепутать, иначе какой конфуз. Впрочем, всем можно говорить: «Вы блистательно выступили!» Или ещё что-нибудь эффектное. «Я был поражён глубиной ваших чувств», к примеру. Главное, не промахнуться, а то, может, девушка всю дорогу штору в постановке держала.
Он сдержанно засмеялся.
— А вы остроумная.
— Просто я устала, и меня немножко несёт. Но всё равно спасибо.
— Хотите присесть?
— Ой, нет, это ещё хуже. Сразу все начнут на нас таращиться.
— А как же усталость?
— Ногам-то всё равно. Это больше… в голове.
— Отчего же? На мой взгляд, довольно милый маленький бал.
— Я, знаете ли, как-то не привыкла к тому, что вокруг всё… одинаковое.
— Вы о форме?
— Да. Спроси кто меня сейчас: с кем из этих молодых людей я танцевала? Я ведь и не вспомню. Мундиры, мундиры… Это обезличивает, вам не кажется?
Он посмотрел на меня внимательно, и я подумала, что разболталась. Кивнул.
— Пожалуй. Девушкам в этом отношении проще. Хотя бы цветок в волосы или украшение — и вы уже все разные. А мы, действительно…
— Не расстраивайтесь. Подходя с другой стороны, на фоне формы ярче выступает индивидуальность. Если она есть. Но нужно время, чтобы её рассмотреть, а времени у нас как раз нет.
Я заслужила ещё один внимательный взгляд и поспешила перевести разговор:
— Расскажите лучше про этот ваш поход. Никогда не была на море. Это, наверное, тяжело и страшно?
Этому коварному приёмчику меня Баграр научил. Не знаешь о чём говорить — позволь парню рассказывать тебе, какой он сильный, смелый и как здорово справляется со всякими трудностями. Кроме того, мне действительно было интересно — как оно здесь в военном флоте устроено? Да и цифра у него на значке «1» — значит, показал выдающиеся успехи (или как там это называлось?) — вот, пусть и рассказывает.
ЕЩЁ ТАНЦЫ
Весь остаток длинного вальса я развешивала уши. Парень оказался весьма неплохим рассказчиком. Не знаю уж, присочинял ли он, но за три недели морского похода случалось и сложное, и неожиданное, и забавное. И когда вальс закончился, Дима отвёл меня к моему месту, но не отошёл, потому что не успел рассказать развязку очередной забавной истории.
Распорядитель возвысил голос:
— Дамы и господа — «Осенний сад»!
Это снова был вальс.
— Не откажите мне в удовольствии? — Дима предложил мне руку.
— А нас не осудят за два танца подряд?
— Да кто заметит! Пойдём!
Как вы заметили, мы как-то незаметно перешли на «ты». Второй вальс оказался не таким длинным (а потому не таким интересным), и Дима заручился моим обещанием, что на ужин я сажусь с ним в пару, а он, в свою очередь, обещает представить мне своих друзей, с которыми вечер точно будет не скучен. Согласилась, конечно. Хоть какое-то развлечение в этом царстве строгости!
Ещё два коротких вальса промелькнули, я даже особо и не запомнила, с кем танцевала. Постепенно и гардемарины стали смелее, и девушки не столь деревянны. В паузах между танцами завязывались некие разговоры, в том числе и в группах.
А потом пошёл первый котильон! Это была вроде как игра. Все пары вставали в круг, мужчины спиной в центр, а девушки к ним лицом. Потом все дружно делали «напра-во!» (не под команду, конечно, это я так утрирую) и начинали двигаться вперёд, поочерёдно подавая встречному правую руку-левую-правую-левую, как будто здороваешься, или ещё больше похоже, как будто плывёшь — пока распорядитель не подаст сигнал и музыка не остановится. Тогда все, кто с кем остановился в паре, делают по залу круг (как здесь называют — тур) вальса. И так несколько подходов.
Завершающий котильон назывался «Вальс с цветком». Для этой цели имелась роза на крепком стебле (наверное, чтобы нервные особы в волнении её не измяли, хе-хе). Распорядитель вручил цветок высокой девушке с четвёртого отделения, которую поставили по центральной линии зала, ближе к оркестру. Все гимназистки и кавалеры выстроились в две очереди справа и слева, наподобие крыльев. Дальше всё происходило так. К даме подходят и кланяются два кавалера из очереди. Она выбирает, с кем будет танцевать, а оставшемуся вручает розу. Кавалер с розой становится на её место, а пара начинает танцевать тур вальса, после чего ей снова нужно будет разойтись в концы очередей. Тем временем к кавалеру подходят две девушки из очереди, приседают в реверансе, и он также делает выбор, а остающейся вручает розу.
В моём представлении это был довольно затянутый процесс, но на деле всё начало происходить довольно быстро, очереди потекли, как ручейки, а зал наполнился кружащимися парами. И всё это под непрекращающуюся музыку.
Гости в это время снова получили возможность размяться, поглазеть на выставленные художества и пройтись неподалёку от императрицы с её приближёнными, о чём впоследствии можно было всю жизнь хвастаться.
Пара старших девиц в очереди передо мной потихоньку обсуждали свою одноклассницу, которая непонятно что нашла «в этом дядьке», а теперь ещё и вместо котильона села с ним на одну из гостевых банкеток, и уже полчаса что-то обсуждает. И никто им слова не скажет!
УЖИН
Минут через двадцать распорядитель объявил котильон завершённым, как и всю танцевальную часть вечера, и гости вслед за императорской ложей потянулись в цветочную гостиную.
Я наблюдала за выдвижением главных гостей — интересно, всё же. Императрица выступала спокойно и с достоинством. Сразу следом за ней шла весьма молодая девушка, лет, я бы сказала, шестнадцати. Дочь? Как это называется — великая княжна, вроде бы?
Девушка была довольно светленькая, и платье на неё оттеняло эту блондинистость — льдисто-голубое, струящееся. Выражение лица княжны было не особо довольным, и общего впечатления не спасали ни шикарная причёска, ни длинные изящные серьги, ни колье бриллиантовой сеточкой. Я её, в принципе, понимаю. Притащили в какой-то сиротский дом, молодёжь танцует, столько симпатичных кавалеров, а она вынуждена сидеть…