Маша и её медведи
Шрифт:
– Машенька, скажи-ка мне, - горячо прошептал он, касаясь меня между ног и невесомо кружа вокруг сжимающегося колечка, где ещё недавно находилась пробка, - а кто разрешал тебе вытаскивать эту чудесную штучку?
Не ведись, даже если это слишком невыносимо…
– Хочешь намекнуть, что я на битву с великим злом должна была бежать с этой штуковиной в одном месте?
– попыталась разозлиться я.
– В следующий раз сам попробуй.
– Ты вообще не должна была сбегать, и за это будешь наказана, - тут же посулили мне, усиливая поглаживания.
–
– И вообще, мы бы не справились, если бы я не ушла, так что хватит угрожа-а…!
Он осторожно проник в мою попку, большим пальцем потирая клитор, и прижимаясь ко мне всеми своими выступающими частями.
– А это не угроза, кроха. Я давно перешёл к твоему соблазнению, - прихватив зубами кожу на шее, дал понять он.
– У меня получается?
– Допустим, у тебя талант.
Рад самодовольно усмехнулся, резко всё прекращая, и я с трудом сдержалась от разочарованного стона. Впрочем, мужские руки недолго позволили мне скучать – оборотень принялся меня намыливать, и эта новая пытка казалась гораздо более изощрённой.
Я думала, после того, как с банными процедурами будет покончено, Радомир продолжит то, что начал, но вместо этого всё вышло не так, как я ожидала. Он тщательно помог мне вытереться, педантично убрал с кожи каждую капельку воды, стараясь не дышать, затем закутал в полотенце, словно ребёнка и так потащил в комнату, где сгрузил на кровать.
– Доброй ночи, Машуль, - пожелал, подарив целомудренный чмок в лоб. И ушёл.
Это было форменным издевательством!
Я полежала минутку, всё обдумала, успокоилась.
Вскочила, как была – в полотенце, придерживая его на груди, и ринулась в гостиную, где сидели оборотни, обсуждая события ночи.
– Я не поняла, а что это было такое?
Наверное, я просто перенервничала или Рад так меня раздраконил, но что-то не хотелось мне засыпать в таком взвинченном состоянии.
– Говорил же, что она придёт, - тихо хмыкнул Натан улыбнувшемуся Миру, но я услышала и вопросительно уставилась на хмуро-оборотня, расслабленно развалившегося на диване рядом с братом.
– Конфетка, не обижайся, но мы уже поняли, что тебе нужно дать право решать самой. Теперь-то никто никуда не торопится, угрозы лесу нет…
– Видимо, сейчас будет угроза нам, - шепнул Мирослав, ласково меня оглядывая.
Я не знала, почему повела себя так. Почему вдруг захотелось сотворить сумасшествие – виной тому расшалившаяся внутри магия или всё-таки распаливший мою чувственность медведь, но уже в следующую секунду я стояла перед внимательно наблюдающими за моими действиями голодными зверями.
Полотенце упало к моим ногам, и я предстала перед парнями в своём первозданном виде, ожидая, что последует дальше. А они смотрели, тяжело дыша. Взгляды блуждали по телу, уделяя внимание каждой его части, и по коже разносились приятные мурашки.
– Нравится?
– спросила просто, чтобы хоть как-то разбить эту тяжёлую, вязкую тишину, где можно было легко почувствовать наше
– Подойди, Конфетка, - прохрипел Нат, и я сделала несколько медленных шагов к дивану.
Мужчина сидел, широко расставив ноги, а стоило мне оказаться между ними, горячие ладони принялись исследовать всё открывшееся им пространство, воспламеняя во мне желание. Легли на поясницу, опустились на ягодицы, порхая по коже почти неощутимо, пальцы пощекотали живот и двинулись вверх – к груди. Соски напряглись, выдавая меня с головой, и их тут же взяли в плен, медленно дразня круговыми поглаживаниями, чуть оттягивая и перекатывая.
– Знаете, а наблюдать за этим со стороны – действительно охрененно, - прокомментировал Мир, всё так же сидя рядом, пока я слышала за спиной мягкую поступь крадущегося Рада.
Натан смотрел сверху-вниз абсолютно тёмными глазами, а стоило нам встретиться взглядами, он начал медленно выцеловывать дорожку вниз от пупка, не прерывая зрительного контакта, и от этого вида меня прошило чистым током. Грудь накрыли широкие ладони, заодно фиксируя на месте, позволив наглым пальцам Ната мучительно-медленно раскрывать меня.
А потом я переместилась к нему на колени, вернее, меня попросту подхватили, устраивая на себе полулёжа. Радомир присел позади, опустив обе ладони на мои ягодицы, и прикусил одну, тут же зализав, слегка раздвигая половинки. Мир поднялся со своего места, присоединяясь к брату, который жадно рассматривал меня в столь откровенной позе, что щёки горели огнём, но это только поначалу.
Когда чей-то язык прошёлся от одной дырочки к другой, ныряя внутрь, я почти забыла про стыд. В моменты, подобные этому, такие веди, как смущение очень быстро уходят на задний план, а как только первое удовольствие пронзает всё твоё тело до кончиков пальцев, что поджимаются сами собой, забываешь о том, где и с кем находишься.
– Твой запах сводит с ума, кроха… - сказала он, разглядывая всё, что ему открылось.
Мужчина жадно накрыл ртом мои нижние губы – откровеннее, чем когда-либо, словно стремясь быстрее насытиться, и не жалел чувствительную плоть, терзая её, добавляя ещё и пальцы, с прицельной точностью находящие нужный угол. Язык второго оборотня ласкал чувствительную после пребывания внутри пробки попку, и я понимала, что долго не выдержу.
– Это слишком… - простонала я, пытаясь отстраниться, но меня удержали.
– Маш, мы все большие, и это не преувеличение, - попытался объясниться Мирослав, успокаивающе поглаживая. Когда его язык ненавязчиво начали заменять пальцы, бережно растирая и осторожно проталкиваясь, я забыла, что надо дышать.
– Тебя нужно подготовить, как следует.
Хотелось узнать, к чему, да Натан отвлёк поцелуем, врываясь в мой рот, и мысли разбежались испуганными зверьками.
– Тебе хорошо?
– спросил он, касаясь моих губ пальцами, которые почему-то захотелось облизать и, ощутив мою необъяснимую потребность чувствовать оборотня, он хрипло сказал: - Хочу твой рот, Конфетка.