Маша и Хура
Шрифт:
– Неважно! – отмахнулся Валя. – В любом случае нельзя так просто перемещаться в потенциально враждебную местность.
– Рад, что мой генерал окружил себя такими мудрыми советниками. Это подчеркивает ее личную мудрость!
Эти слова произнес Натан. В пылу обсуждения никто не заметил, как он вошел в штаб (или, как выразился Валентин в ставку). Все трое тут же развернулись к королю и приветствовали его легким поклоном.
– Мы готовы выдвигаться, король, – сказал Смарионэлло. Затем он немного смутился и покосился на Машу. – Да, генерал?
– Да, – Маша кивнула и заметила,
Они и правда были готовы. Во дворе перед воротами замка их ждали оседланные лошади, а сами они уже облачились в форму воинов Плезарии.
Костюм Маши оказался довольно пестрым и излишне роскошным. Такие тут носили полководцы. На ее ногах были красные сапоги, Маша сочла их довольно удобными. На боку висел короткий меч в ножнах. Он тяготил Машу больше всего. Несмотря на относительно малый размер, вес его казался серьезным.
Натан критически оценил ее и отрицательно помотал головой. Маша начала осматривать себя, пытаясь найти в своем обличии какой-нибудь огрех.
– Чего-то не хватает, – заявил Натан.
Пока Маша пыталась понять, чего именно не достает в ней, по мнению короля, тот решительно подошел, вынул из кармана какую-то блестящую вещицу и прижал ее к Машиной груди.
Это оказался орден. Маше удалось прочесть на нем: «За заслуги перед Плезарией». Позже Маша узнала, что эта награда была исполнена из чистого золота, а буквы составлены из крошечных изумрудных камней.
– Круто! – с нескрываемой завистью произнес Валентин.
– Для тебя тоже кое-что есть, – утешил его Натан.
Он порылся в другом кармане и выудил из него еще одну награду. Ее он приколол на грудь Вали. Однако этот значок был другим. Во-первых, это была медаль, а не орден как у Маши. Во-вторых, выглядел он гораздо скромнее. Ну и в-третьих, надпись на этой медали скромно гласила: «Молодец». Валентин все же был очень рад.
Натан пожал ему руку. А затем, к всеобщему удивлению, снова переместил внимание на Машу. Он взял ее правую руку в свои, и прижал их к его губам. Маша физически ощутила горячие губы юноши и услышала громкий, ни с чем не различимый звук долгого поцелуя. Потом Натан отпустил ее и, лучась счастливой улыбкой, удалился.
Маша сгорала то ли от стыда, то ли от смущения. В любом случае сейчас желание провалиться сквозь каменные полы замка-дворца было неумолимым. Наконец, найдя в себе силы, она огляделась.
Смарионэлло таращился на нее, не скрывая удивления. Валентин был бледным и смотрел на нее, открыв рот. Он явно силился что-то сказать, но не мог.
– Вот так да, – наконец произнес он, сипло.
Спустя несколько минут они выехали из замка-дворца. У Валентина на поясе покоился меч, гораздо длинней чем Машин. А за спиной Смарионэлло торчал лук и колчан со стрелами. Все трое верхом возглавляли колонну. За ними, то же на лошадях, следовала дюжина рыцарей, облаченных в сталь. Было непривычно видеть опустевшее поле, где совсем недавно располагался лагерь армии троллей, орков и гоблинов.
Сначала поездка казалась утомительной даже, несмотря на то, что в этот раз они не шли пешком. За один день, проведенный в комфорте дворца (большая часть в постели) Маша успела отвыкнуть от той тяжелой жизни на протяжении долгих двух недель в этом мире.
Однако она уже чувствовала себя крепче, чем когда-то. Выживание в суровом мире закалили ее. Маша даже надеялась, что похудела. В действительности было ощущение, что она потратила так много энергии, что наверняка потеряла килограмм десять, а то и больше. Впрочем, зеркало этого не подтверждало.
К обеду усталость отступила, и Маша с удивлением обнаружила, что бока не ломит и в ногах не гудит. Даже пятая точка не ныла от тряски в седле. Аппетит при этом был отменный. Настроение боевое.
Во время привалов Смарионэлло доставал из своей сумки какие-то склянки и книги. Бормотал какие-то слова и совершал какие-то странные жесты. Одним словом, колдовал. Потом сообщал, что пока точной уверенности в том, что Феликс находится в гномьей горе, у него нет.
Касаемо горы, то она уже хорошо очерчивалась впереди. Маша понимала, что до нее еще многие километры пути. И часть этого пути, очевидно, пролегала в лесу. Это настораживало ее. Она считала, что леса могут таить в себе опасности. С другой стороны, за последние две недели, походы через лес не были ей в диковинку.
Ранним вечером они уже ехали среди деревьев. Гору теперь уже видно не было, но зато сам их путь клонился немного вверх.
Дорога в лесу была широкой. Трое всадников могли ехать в ряд, причем довольно свободно. Лес же нельзя было назвать сильно густым. По крайней мере, поначалу деревья росли на приличном расстоянии друг от друга, а свет свободно проникал через них.
Когда начался намек на закат, путники устроили лагерь среди деревьев в стороне от дороги.
Смарионэлло готовился к своему колдовству, Валентин командовал солдатами. Под его приказами одни воины разжигали костры, вторые разворачивали припасы для готовки ужина. Третьи готовили оборонные меры для ночного лагеря. Кроме того, он выдал расчет для смены караулов.
Это все должна была делать я, понимала Маша. Но мысли о карауле и охранных сооружениях даже не посетили ее голову. Все больше и больше она приходила к выводу, что генералом следовало назначить Валентина.
– Эй! Вон то упавшее дерево сюда подтащи! – продолжал командовать Валентин. – Оно сгодится и для дров и для табуреток.
– Похоже Феликс действительно здесь, – пробормотал Смарионэлло. – Сейчас признаки его присутствия значительно четче.
– Вот и славно, – сказал Валентин.
Он развернул карту и уткнулся в нее. Маша и эльф тоже сунули свои головы.
– Мы здесь, – Смарионэлло показал пальцем место на карте.
– Так я и прикидывал, – задумчиво и важно произнес Валентин.
– Так это ведь уже рядом с горой, верно? – спросила Маша.
Она немного удивилась. То место, куда указывал эльф, действительно было лесом возле той самой горы, где жили гномы. Здесь деревья стояли гораздо плотнее и вероятно могли скрывать гору.
– Именно так, мы близки к цели, – подтвердил эльф. – Проблема в том, что если мы правы, то гномы считают Феликса своим союзником и будут готовы биться за него.