Маша и Медведь 3
Шрифт:
БРИАРЕЙ
Маша
Я осталась дежурить у управляющего пульта, а Маруся с Аней самоотверженно вызвались приготовить из остатков вчерашнего великолепия что-нибудь приемлемое хотя бы для перекуса. Парней припрягли тарелки мыть и костёр разводить. Потом бывшие гардемарины вспомнили, что на «Царицыне» остался целый склад с сухими продуктами и консервами, и дело пошло куда веселее!
— Маш, — Дима остановился позади меня, и я с удовольствием прислонилась к нему. Голову наклонила чуть вбок, чтоб ему было удобно целовать
— М?
— Я сгущёнку нашёл. Говорят, медвежата любят сладкое.
Я засмеялась.
— Ещё как!
Он обнял меня и шумно выдохнул в макушку:
— Мне ужасно неловко.
— Почему?
— Всё не так. Где кровать, усыпанная лепестками роз, и прочая романтика?
Я фыркнула:
— Зато был костёр и наш собственный живой остров. И ещё тревога! Кто может похвастаться таким дивным сочетанием?
Но он не был настроен смеяться.
— Я хочу, чтобы ты была рядом. Ты мягкая, нежная… лёгкая. Не знаю, почему это слово. Почему-то с девушками разговариваешь, и тяжесть какая-то висит, как будто вот сейчас булыжником по голове стукнет. А с тобой нет.
— Ну так в чём сложность? Будь!
Дмитрий Александрович вздохнул вовсе уж горестно.
— Я… не имею права… просить твоей руки. Пока отец… В общем, пока отец не одобрит.
— И что?! Я из-за этого не смогу быть с тобой? Дима! — я повернулась в кольце его рук. — Если папа не одобрит, мы будем встречаться без разрешения, — я добавила нуара в голос: — Это будет тайная порочная связь… — не выдержала и захихикала. — Твой папа не дурак. Будь уверен: одобрит.
— Мне бы твою убеждённость.
— Дарю! — я потянулась и поцеловала его, вкладывая всю самую солнечную эмоцию, на которую была способна. — Ну как?
— Ты чудесная.
— Ещё бы!
Сразу вам скажу: по прибытии в порт Дальний нас особо не хвалили, а даже немножечко поругали — за то, что сбежали с тайной базы, никого не предупредив, и тем самым чуть не довели до инфаркта целую кучу сотрудников, начиная с домоуправительницы и заканчивая светлейшим князем Константином, который, должно быть, окончательно поседел (ну, так я его себе представляла с этой нервной работой).
В ответ на что я вынула из кармашка маленькую памятную сферу (это Баграр мне оставил) и продемонстрировала его величеству его самого, сурово произносящего: «Также Мы гарантируем, что каждой из девиц будет предоставлена возможность выбрать себе супруга добровольно, без принуждения и по своей душевной склонности, а, кроме того — свобода передвижения, предпочтения какой-либо деятельности и прочих волеизъявлений».
— Вы очень предусмотрительная барышня, — слегка усмехнулся государь, — но что вы скажете на то, что сопровождающим вас мужчинам не было выдано подобной индульгенции?
— Скажу, что мужчины были вынуждены последовать за нами. Дмитрий, Леонид и Савелий — дабы не оставлять в опасности, а остальные обязаны следовать за Дмитрием в любой ситуации, поэтому у них тоже не было выбора.
— Ваше величество, — сказал вдруг цесаревич, — у меня есть к вам конфиденциальный вопрос, касающийся первой части вашей цитаты.
— Отдыхайте, — сказал всем нам император, и оставил нас за накрытым столом.
И они с цесаревичем ушли. И не появлялись очень долго, больше получаса! Я серьёзно начала волноваться, не произошла ли у нас битва подавителей, хотя, наверное, в этом случае мы бы услышали взрыв…
Наконец двери распахнулись и вошли оба. Ну, не убили друг друга, уже радость!
Император с непроницаемым лицом занял место во главе стола, а цесаревич подошёл ко мне и опустился на одно колено. Мать моя магия, какая торжественность! Достал маленькую бархатную коробочку. Открыл. Вот он почему так долго! Кольца!
— Мария Баграровна, я прошу вас быть моей женой.
В обморок упасть, что ли?
— Я согласна.
Естественно, нас поздравляли, хлопали, кричали про горькое, чтоб жених поцеловал невесту… Когда наконец все успокоились и уселись, я спросила:
— Из-за колец так долго?
— Конечно. И ещё отец инструкции Ольшанскому раздавал, что да как английскому послу сказать. Мы ж англичан с ответом вызвали по поводу нападения. Пока связь нормально установили, пока то-сё. Тут ещё помехи. Из-за Бриарея, наверное.
— Слу-ушай! А давайте его напугаем?!
— Кого?
— Ну этого, посла. Он думает, что император в Даляне, а он — бац! — и в Омске, а?
— С этого места, барышня, поподробнее, — попросил император, который, оказывается всё слышал.
— Всё очень даже просто, ваше величество, — объяснила я, — мы откроем портал, и вы сможете лично устроить англичанину выволочку. Да к тому же и мозги ему набекрень свернёте своим внезапным перемещением.
Государь размышлял недолго.
— Дело! Идём.
Так мы все дружно отправились в Омск. Не совсем все, конечно, часть комиссии осталась продолжать инспекцию. Но наша компания, император, адъютант и секретарь — да. Портал я открыла в большую прихожую Центрального государственного управления. Надо было видеть лица случайных свидетелей, когда император невозмутимо перешагнул с брусчатки Дальнинского порта на ковровую дорожку.
— Прикатил англичанин?
— Так точно, ваше величество, прошёл к Ольшанскому! — пролепетал дежурный на входе. Государь обернулся к Дмитрию: — Езжай к матери, порадуй. Ждёт ведь, — нас всех окинул взглядом: — И вы езжайте. Там для вашей компании ещё сюрпризов заготовлено.
Я говорила, что к слову «сюрприз» начала относиться с подозрением, да?
РУССКИЙ ЦАРЬ
Барон Винсент
Ничего, как говорится, не предвещало. Граф Ольшанский гнул свою линию, требовал ответов. Винсент ловко уворачивался, отбрехиваясь незнанием — ведь вполне мог и не знать, в глухой Сибири сидя, инциденту суток нет! И кончилось бы дело вручением очередной ноты, если бы…