Шрифт:
Иван считал себя сыном человека-героя, человека-легенды. Его отец прославил себя в качестве главных и просто военных советников при президентах ряда стран Ближнего и Переднего Востока. Естественным было его решение выбрать профессию отца. Он начал с должности младшего военного переводчика и звания лейтенанта. Прошло несколько лет. С погонами подполковника и дипломом военной академии Иван получил должность военного атташе в одном из посольств России в ближнем зарубежье. И в этом назначении были заслуги не только его отца. Иван обладал многими достоинствами, в том числе феноменальной памятью. Ему ничего не стоило процитировать фрагмент из прочитанной им несколько лет назад книги, привести формулу из учебника. Это помогло ему во время
Перед отлетом из Москвы в Ташкент у Ивана состоялся памятный разговор с матерью:
– Просто прочитай дяде Шерхану вот эти строчки Перси Биши Шелли, – сказала Маша. – «Любовь чахнет под принуждением; самая её сущность – свобода; она несовместима с повиновением, с ревностью или страхом». Я надеюсь на твою феноменальную память. Заучи наизусть.
– Судя по содержанию афоризма поэта, вы были с дядей Шерханом хорошими друзьями? – только и сказал Иван.
– Очень хорошими друзьями, – уточнила Маша. – Пришло время, сын мой, узнать давнюю семейную тайну. Шерхан приходится тебе отцом по крови. Я подумала, что в мои годы будет грехом уносить с собой в могилу тайну твоего появления на свет. Он об этом не знает. Пусть это останется между нами. Прости. Ничего в нашей жизни не меняется. И это самое главное. И еще передай бронзовый бюстик Надежды Константиновны Крупской. Его когда-то покупал твой дед в Москве. В честь того, что я стала директором школы ее имени. Я увезла бюстик в Москву. Пусть вернется на свое место. И спроси: «Что стало с бронзовым бюстиком Владимира Ильича Ленина?». Попроси у него помощи, если таковая будет нужна. И обязательно предложи свою помощь. И спроси у него: «Как у него с философией?». И еще передай ему вот это письмо.
Перед встречей со своим биологическим отцом Иван вместе с сыном Шерхана – Даниялом, прошлись по улицам районного центра. Они посидели на берегу знаменитой реки Кызыл Дарья. Скоротечная азиатская весна уже сдавала свои позиции жаркому лету, и река вернулась в свое старое русло после прохождения обильных селевых вод. Затем они зашли в чайхану – местное кафе. Ее посетителей развлекал молодой певец. Одна из его песен, исполнявшаяся под ритмичные удары по азиатскому бубну – дойре, привлекла его внимание. Он и не заметил, как опустели чайник с зеленым чаем и блюдо с пловом из молодой баранины перед ним. Строки из газели знаменитого Рудаки ударили ему в сердце:
«Только раз бывает праздник, раз в году его черед –
Взор твой, пери, праздник вечный, вечный праздник в сердце льет.
Раз в году блистают розы, расцветают раз в году,
Для меня твой лик прекрасный вечно розами цветет.
Только раз в году срываю я фиалки в цветнике,
А твои лаская кудри, потерял фиалкам счет.
Только раз в году нарциссы украшают грудь земли,
А твоих очей нарциссы расцветают круглый год.
Эти черные нарциссы, чуть проснулись – вновь цветут,
А простой нарцисс, увянув, новой жизнью не блеснет.
Кипарис – красавец гордый, вечно строен, вечно свеж,
Но в сравнении с тобой он – горбун, кривой урод.
Есть в одних садах тюльпаны, розы, лилии – в других,
Ты – цветник, в котором блещут все цветы земных широт.
Ярче розы твой румянец, шея – лилии белей,
Зубы – жемчуг многоценный, да рубина – алый рот.
Вот из жилы меднорудной вдруг расцвел тюльпан багряный,
На багрянце тоном смуглым медный проступил налет.
Вьется кругом безупречным мускус локонов твоих,
В центре – киноварью губы, точно ярко-красный плод.
Ты в движенье – перепелка, ты в покое – кипарис,
Ты – луна, что затмевает всех красавиц хоровод.
Но ты гурия в кольчуге, ты луна с колчаном стрел,
Перепелка – с кубком хмельным, кипарис, что песнь поет.
Не цепями приковала ты влюбленные сердца –
Каждым словом ты умеешь в них метать огонь и лед…».
Иван вспомнил покойную жену Елену, у них остался сын Андрей, которому недавно исполнилось два года, и на его глазах выступили слезы. Он смахнул их и предложил Даниялу встать из-за стола…
Молодые люди посетили последнее пристанище дедушки, бабушки, других старших родственников по материнской линии Ивана. Они отличались своей ухоженностью на фоне многих других могил христианской части старого кладбища. Иван отдал праху родных людей низкий поклон.
Они подошли к дому Шерхана, что ничем выделялся на зеленой тенистой улице от других домов. Пожилой седовласый человек с маленькими руками и добрыми улыбчивыми глазами встретил Ивана и Данияла на пороге своего небольшого, аккуратно выбеленного кабинета…
***
Шерхану перед встречей с Иваном приснился сон. Его взору открылась бесконечная панорама парада. Он отчетливо, словно его глаза были вооружены биноклем, видел мелкие детали массовой акции. Сотни людей, одетых в военную форму, несли в руках автоматические винтовки. Десятки боевых машин пехоты с зачехленными пулеметами, одиночные самоходные автоматические зенитные пушки, гаубицы и ракетные комплексы перемежались танками. Его глазу были доступны номера на орудиях, мелкие щербинки от осколков снарядов на башнях танков, масляный блеск патронов в лентах, которыми были заправлены пулеметы. Он, к своему великому удивлению, улавливал запах грубого сукна, обувного крема на сапогах, оружейной смазки, пороха в дулах винтовок, пулеметов и пушек…Над трибуной проносились самолеты и вертолеты. С транспортного самолета посыпались десантники. Небо расцветилось парашютами. Ему и находившимся рядом с ним двум персонам, одетым в генеральскую форму, были адресованы приветствия солдат, сержантов и офицеров, печатавших шаги навытяжку мимо трибуны. Прошли последние парадные расчеты, а затем и сводный военный духовой оркестр. Генералы подошли к нему. Один из них, смутно напоминавший кого-то своей изящной фигурой и маленькими руками, сказал: «Отец, прошу вас, пройдемте с нами, нас ждут…».
***
Большую фарфоровую чашку – касу, что вмещает в себя пол-литра водки, он выпивал одним махом, а затем закусывал умело приготовленной бараниной, маринованным диким луком и горькими горными травами. Не только управитель касы, но и баран был выдающимся: с гигантским курдюком. Курдюк – это одна из наиболее примечательных принадлежностей барана местной азиатской породы. Это тот самый куцый дрожащий бараний хвост, который путем направленной народной селекции превратился в колышущееся на каждом шагу вместилище жира.
Но курдюк курдюку рознь. Качество мяса барана, в том числе его курдюка, зависит от технологии откорма животных. Одно дело – стойловое содержание на комбикормах и сухой люцерне, другое – предгорные и горные просторы с их разнотравьем, перепадами дневных и ночных температур, неспешными переходами баранов: с одного пастбища на другое, с одного увала на другой, с очередного плато на другое.
Знатоки полагают, что каждая трава и родник оставляют свой вкус в мясе. Насколько это близко к правде, трудно судить. И трав, и родников много, как и баранов. Но рассматриваемое нами баранье мясо отличается по вкусу в самую лучшую сторону от того, что было выращено на ферме. Но чтобы согласиться с данным аргументом, следует почувствовать вкус мяса. Его приготовление не требует больших усилий. Разделанного барана запекают в большой глиняной печи, подвесив за ножки под жар древесных углей, обогащенного благородным дымом от веток и ягод местного горного можжевельника – арчи. В финале получается ароматный деликатес – тандури-гошт. Наиболее ярые поклонники такого специально приготовленного барашка отдают предпочтение его запеченному курдюку.