Машина Шехерезада - шесть историй
Шрифт:
– Сказано несколько прямолинейно, – заметил Герн, – но в общем вы правы.
– Так я и думал, – заявил Алексий. – Радикс!
– Я! – гаркнул Радикс, выбросив руку в салюте, весьма похожем на фашистский.
– Прибереги этих двоих для атанатора. Думаю, нам самим их больше допрашивать нечего. Я сразу понял, что они не блещут остроумием и уж тем более весельем. Мне осточертели все эти тупоголовые странные людишки из отдаленных мест, с их варварскими именами, побрякушками и обесцвеченными перекисью кудряшками. С меня довольно, понял?
– Так точно! – отозвался Радикс.
– Ну тогда выполняй. Погоди-ка... Чем от них так пахнет?
– Реальностью, мой господин, –
– Фу! От них воняет показным и старомодным правдоподобием. А пошли они в баню!
10. В бане
Стражники вывели их из комендантского кабинета под тихий скрип половиц, покрытых немудреным и старым, но вполне добротным матом. Они прошли по дощатой тропинке и очутились посреди главной улицы лагеря. По обеим сторонам стояли солдатские палатки. Выстроены они были по когортам, и каждой полукогорте полагалась своя собственная кольцевая дорожка с вездесущими корейскими прачечными и нарядно убранными киосками с фалафелами посередине. Была в лагере, естественно, и продовольственная лавка, и цирюльня, а прямо за ними высилось здание бани.
– Что это? – спросил Мартиндейл, притормозив возле большой блестящей беломраморной статуи, стоявшей у входа в парильню.
– Скульптура Донателло, изображающая миф «Невменяемость», – ответил Радикс.
– А это? – Мартиндейл повернулся к скульптуре, как две капли воды похожей на первую.
– Это его же мифтер Невменяемость, – объяснил Радикс. – Но, возвращаясь к тому, о чем мы говорили раньше...
– Минуточку, – прервал его Мартиндейл. – Чем это пахнет?
Радикс на миг задержал дыхание, а затем медленно выдохнул, затрепетав ноздрями:
– Что-то он мне напоминает, этот запах...
– Чуть раньше вы говорили о запахе реальности, – напомнил Мартиндейл.
– Да от тебя и твоего друга с односложным имечком ею так и разит. Поэтому мы идем в душевую, на случай, если вас кто-нибудь спросит.
– С какой стати кто-то будет нас спрашивать? – удивился Мартиндейл.
– Я не стану упрекать вас за осмотрительность, – сказал Радикс, – но все-таки хватит шутки шутить. Вперед!
Подталкиваемые стражниками, Мартиндейл и Герн вошли в темное цилиндрическое здание, откуда короткими бурными выхлопами вырывались клубы пара. Здание напоминало ассирийский понтонный мост, только с крышей, покрытой кедровыми досками. Над дверью виднелась надпись на арго – древнем языке южных суэцедонян. Когда глаза немного попривыкли к могильной тьме, царившей внутри, Мартиндейл мельком увидел завернутых в белые простыни людей, чертивших в воздухе иератические знаки, и оркестровую яму, где веселились бабуины в тогах. Но видение длилось не больше секунды, поскольку видеть его было не положено. В глазах у Мартиндейла прояснилось, и перед ним появились ряды окутанных паром скамеек с железными поддонами внизу, полными тлеющих углей. Из тепидария доносились всплески воды, подогреваемой шипящими угольями: их подбрасывали в поддоны вислогрудые служанки в набедренных повязках, которые при желании сами могли бы порассказать вам всяческих историй.
Оглядевшись вокруг, Мартин увидел, что над скамьями, стоящими у стены, ярусами расположены еще полки. Пар, вырываясь из щелей в полу, подымался вверх, бахромою свисая с мокрых стропил и падая вниз зловонными маслянистыми каплями. Сцену освещали редкие лампы в виде рогов, и все вокруг было пропитано назойливым запахом мирры и ладана.
Герн сел на скамейку и поискал глазами мыло. Такового здесь не оказалось, зато на настенных крюках висели сиргилы. Взяв один из них, Герн осторожно, но решительно поскреб себе кожу. Мартин обшарил
– Как по-твоему, кто такой атанатор? – спросил он у Герна.
– Не знаю и знать не хочу, – откликнулся Герн. – А у меня к тебе другой вопрос: похоже это на исторический роман?
– Нет, – сказал Мартиндейл. – Мы еще не видели ни одной героини.
– По-моему, мы с тобой здорово влипли, – сказал Герн. Толстое и обычно безмятежное лицо его озабоченно нахмурилось: – Слышишь?
Мартиндейл ничего не слыхал, потому что сидел, потихонечку шлепая губами, и таким образом оставался глух ко всему. Но теперь, замерев на месте и склонив голову набок, он услышал какой-то звук, о котором, вероятно, и говорил ему Герн. Звук был глухой и скребущий, точно кто-то драил что-то наждачной бумагой или делал вид, что драит. Возможно, впрочем, что так просто казалось, – и действительно, когда Мартиндейл вгляделся в стену и определил источник звука, то увидел крохотную дырочку, появившуюся самым неожиданным образом.
Хуже того – дырочка увеличилась, а потом, словно этого было мало, стала еще больше. Вскоре в нее свободно мог пройти кулак, через какое-то время – деревенский окорок, затем она выросла до размеров баскетбольного мяча НБА, после чего стала расти все быстрее и быстрее, жадно расширяясь на глазах у изумленной и несколько встрепанной публики, точно говоря: порядок, ребята, наше время пришло! Мартиндейл, с тревогой наблюдавший за этим феноменом, отметил, что в дыру уже можно просунуть или высунуть голову, а то и, будь он похудее, протиснуться целиком.
В ту же минуту в дыру просунулась голова Радикса.
– Зачем вы продырявили стенку? – спросил Мартиндейл, решивший сразу же проникнуть в самое сердце загадки, не теряя времени на всяческие экивоки.
– Чтобы помочь вам бежать, – ответил Радикс.
– Очень любезно с вашей стороны, – сказал Мартиндейл, – но мы должны еще встретиться с атанатором.
– Я хочу оказать вам услугу, поверьте, – сказал Радикс. – Если вы встретитесь с атанатором, сами не рады будете. Вот, возьмите эти штуковины и помогите мне увеличить дыру.
Радикс протянул Мартиндейлу с Герном два крестообразных инструмента с инкрустированными лезвиями и утопленными в каучук рукоятками. Работать ими оказалось непросто, поскольку лезвие следовало держать под особым углом; немного легче было, если, работая, вы тихонечко посвистывали себе под нос. Этот режущий инструмент так и не прижился в Европе, которая привычное ценила выше нового, а дешевизну предпочитала редкости. Предаваясь подобным размышлениям, Мартиндейл вскоре расширил дыру настолько, что в нее мог свободно пролезать человек или даже два человека.
– Схожу взгляну на часовых, – шепнул Радикс.
Он исчез и почти тотчас вернулся. Стало совсем уже темно, а днем Мартиндейл как-то не удосужился разглядеть Радикса повнимательнее. Но кто-то зажег неподалеку в желобе огонь, и в его мерцающем свете Радикс оказался высоким и смуглым лысеющим мужчиной с черными прядями, зачесанными на лысину. Одетый в плащ и сандалии, он держал в руках вощеную табличку. Если не считать небольшого нервного тика, выглядел он вполне нормальным человечком.
– Вы уверены, что бегство – хорошая идея? – спросил Герн. – Может быть, атанатор, выслушав нашу историю, поверит нам? Возможно, он даже поможет нам выбраться из этого сюжета и вернуться в наш собственный.