Машина смерти
Шрифт:
Он задохнулся от ужаса, на долю секунды все для него словно застыло – стоп-кадр, и Саймон успел заметить, что один из «ми-гиайо» уже летит к ним, распластавшись над решетчатыми сооружениями в невероятном прыжке, а незийка в кошачьей форме уже выхватила пистолет, и с неба пикирует какой-то небольшой аппарат… Потом все это исчезло, отсеченное потолком и стенами круглого мрачноватого помещения, и тогда Саймон тоже закричал.
Они находились тут втроем – он, Ивена и этот тип в тяжелой десантной броне. Металлический, с заклепками пол, тусклый кольцевидный светильник на потолке.
«Господи,
Одной рукой в пластинчатой перчатке похититель сдавил запястье Саймона, другой прижимал к себе визжащую девчонку. В следующую секунду он отшвырнул Клисса, тот потерял равновесие и упал. Не вставай, твердили рефлексы, а то опять собьют с ног; надо отползти к стене, сжаться и не делать движений, которые могут сойти за угрожающие.
Сбоку открылась дверь, оттуда выскользнул медицинский робот с платформой для транспортировки пациентов. Его манипуляторы подхватили Ивену, та сразу перестала визжать, обмякла – видимо, получила инъекцию снотворного. Робот со своей добычей исчез, а человек повернулся к Саймону и поднял зеркальный щиток.
Ничего. Там не было лица, не было ничего, только черная пустота. У Клисса снова вырвался хриплый, полный животной паники вопль. Нечто в десантном бронекостюме шагнуло вперед и ударило его носком ботинка в грудь.
– Как ты кричишь, я еще вчера наслушался.
Голос вроде бы знакомый. Подавившийся криком Клисс отметил это едва ли не с радостью.
Нечто стащило и бросило на пол звякнувшие перчатки, Саймон увидел кисти рук – вполне человеческие, с темным сверкающим лаком на ногтях. Потом нечто сняло шлем, тут же услужливо подхваченный сервисным роботом, стянуло глухую черную маску… Всего-навсего маска. Глаза Саймона не успели адаптироваться к полумраку после яркого солнечного света, отсюда и ошибка.
Он оперся о холодную плиту, сел, прислонился к стене. Грудь болела. Эмми смотрел на него сверху вниз, на мочках ушей опять искрились черные алмазы, длинные волосы эффектно разметались по закованным в броню плечам.
– Так я и думал, что вы затеваете что-нибудь этакое, – вздохнул Саймон. – Нутром чуял! На хер было меня пинать, я элитный репортер, а не мальчик для битья!
– А почему кричал, если так и думал? – ухмыльнулся Эмми.
– От неожиданности. Как мы сюда попали?
– Благодаря вот этой штучке. – Медо вынул из поясной сумки бронекостюма предмет, похожий на карманный пульт телеблока. – Вводятся координаты, я нажимаю на кнопку – и установка отправляет меня в заданную точку пространства, а потом возвращает обратно. Экспериментальная разработка засекреченной лаборатории Космопола.
– Вы работаете на Космопол?
– Я работаю на себя, установку я позаимствовал у Космопола. Украл – звучит слишком грубо, я избегаю говорить о себе в таких выражениях.
Саймон зажмурился. Да ведь эту установочку сейчас по всей Галактике разыскивают! Каким же остолопом надо быть, чтобы вляпаться в такую авантюру! Что там говорили бывшие однокашники Эмми о его умственных способностях?..
– Вы ищеек Космопола в гости не ждете? – с ехидцей поинтересовался Клисс.
Если ищейки Космопола сюда нагрянут, его снова посадят как соучастника – но кто сказал, что Саймон
– Я еще не успел сообщить им свой новый адрес.
С помощью робота Медо начал освобождаться от брони. На спинной части костюма Саймон заметил небольшую вмятину.
– Прямо в сердце! – потрогав пальцем углубление в полированном металле, усмехнулся Медо. – Меня условно убили, а я в этом панцире почувствовал всего лишь легкий толчок.
Саймон знал, что полуторадюймовую многослойную броню пробьет не всякая пуля, а один из внутренних слоев заполнен особым веществом, которое почти на девяносто процентов поглощает энергию выстрела. Во сколько же обошлась Эмми тяжелая экипировка элитного десантника? Или этот костюмчик тоже краденый? И главный вопрос: какую сумму Эмми рассчитывает выручить за манокарскую девчонку, если пошел на такие затраты?
Медо остался в шелковой темно-синей рубашке с кружевным воротником и облегающих «ртутных» брюках, сменил бронированные ботинки на поданные роботом туфли из мерцающей кожи тихаррианского ваглада.
«Ты половину своих доходов тратишь на барахло. Не нужны тебе деньги, ты цены им не знаешь. Можешь и дальше дурью маяться, а мне бы мои пятьдесят процентов выцарапать…»
– Господин Медо, сколько вы предполагаете за нее получить?
– Изъясняйся понятней, Саймон.
– Сколько вам заплатят за девчонку?
Эмми скрестил на груди руки, улыбнулся – высокомерно и с сожалением, словно только что услышал высказывание, подтвердившее некую грустную догадку.
– Вот она, ущербность человеческого мышления! Саймон, неужели ты думаешь, что моя цель – нажива? Пожалуй, ты нанес мне еще одно оскорбление…
– Тогда какой барыш вы получите? – Отчаянная догадка (все-таки обвели вокруг пальца!) и вспыхнувшая злость пересилили страх. – Что-то вам за это дельце причитается, не надо крутить! Отдайте мне пятьдесят процентов от прибыли, мы же договорились!
– Увы, никакого барыша. Это дельце, – Эмми передразнил его интонацию, – не принесло мне ничего, кроме расходов. Можешь разделить со мной убытки, возражать не буду.
Хватаясь за стенку, Саймон поднялся на ноги и крикнул:
– Но что-то же вы за это получите, а?! – Его голос сорвался на фальцет. – Что вам нужно, если не деньги?!
– Человек.
Ответ заставил Саймона пошатнуться и прислониться к стене. В течение некоторого времени он обескураженно моргал, а Эмми смотрел на него и насмешливо улыбался углом рта.
– Какой человек?! – простонал наконец Клисс.
– Один мой… можно сказать, недруг, но эта история, во-первых, длинная, а во-вторых, не для тебя. Я давно уже мечтаю… м-м, как бы поделикатней выразиться… о более чем тесном контакте с ним, а он мечтает меня убить. Я долго не мог до него добраться – у этого труса слишком могущественные друзья и слишком хорошая охрана, но теперь он сам придет ко мне. – Лицо Медо озарила счастливая жестокая улыбка, при виде которой Саймону стало не по себе. Он отступил бы назад, если б не упирался лопатками в стенку. – На моих условиях. Никаких денег я за это не получу, так что тебе причитаются пятьдесят процентов от ничего – можешь забрать их в любой момент.