Машина ужаса(Фантастические произведения)
Шрифт:
Wall-Street и Пятая Авеню переменили своих хозяев.
Когда миноносец, на котором были мы с Моревым, пришел на рейд, жизнь уже входила в свою колею, и начинались будни огромной и упорной работы.
Конечно, дело было еще далеко не кончено.
Остатки правительства спаслись бегством на юг, где в Техасе, у границ Мексики, начали стягивать свои силы.
Но сейчас на улицах было радостное упоение победой и отдыхом от перенесенных потрясений.
Нас приветствовали, лишь только мы сошли на берег, такими восторженными овациями, оказали такой радушный и сердечный прием, что Морев не верил своим глазам: он не представлял себе возможности этого по характеру нации, как он складывался до сих пор в его представлении.
В сопровождении празднично возбужденной толпы двинулись мы к отелю. Автомобиль с трудом подвигался среди запруженных улиц, увитый зеленью и овеянный красными флагами.
Выслушав этот рассказ, я сказал Сергею Павловичу:
— Да, кажется, вы оказались правы в нашем споре, тогда, помните, на пути к Гальвестону. События разыгрались не так, как того ожидали и желали те, кто начал эту чудовищную борьбу.
— Конечно, — ответил Морев. — И знаете, что мне приходит в голову? Вам, вероятно, приходилось читать о так называемых каталитических реакциях в химии. Есть много таких процессов, которые совершаются при определенных условиях сами собой в известном направлении неизбежно и неуклонно по определенным законам, но скорость этих процессов может быть невелика. Если же к реагирующим веществам прибавить небольшое даже количество особых тел, называемых катализаторами, то эта же реакция значительно увеличивает свою скорость. Катализаторы не создают, не вызывают процесса из ничего: они лишь меняют скорость реакции, происходящей и без их присутствия.
— Ну, конечно, знаю. Я еще помню, что это явление приводило меня всегда в недоумение в мои студенческие годы.
— Да, причина его по существу нам еще неизвестна, но, конечно, здесь есть своя еще не раскрытая нами закономерность.
И хотя путь аналогии не может служить доказательством, но часто наводит на очень плодотворные идеи.
Мне кажется, что в историческом процессе роль личностей чрезвычайно напоминает значение катализаторов в химических реакциях.
И быть-может здесь есть нечто более глубокое, нежели простое сопоставление.
Так же, как и там, личность не может создавать или уничтожать исторические процессы, но своей деятельностью! может влиять на ход их ускоряющим или задерживающим образом.
Катализатор ускоряющий — по всей вероятности, каким- то еще не вполне известным нам образом — способствует устранению внутренних пассивных сопротивлений, служит, по выражению одного химика, смазкой в механизме реакции.
Задерживающие, или, как их называют, отрицательные, катализаторы, наоборот, усиливают влияние этих пассивных сопротивлений.
И живой иллюстрацией этого правила служат события, в которых мы только что принимали участие.
Процесс приближения революции был неизбежным и неотвратимым, но он встречал множество различных сопротивлений, не позволявших ему развить значительную скорость.
Выступление Эликотта, расшатав и ослабив одно из главнейших сопротивлений — государственную власть, значительно ускорило этот процесс и послужило для него истинным катализатором. Так, одни и те же или, во всяком случае, очень сходные законы управляют и колебанием и бегом атомов и молекул и, с другой стороны, движут человеческими массами и создают гигантскую химическую реакцию, которую мы называем мировой историей.
— Это удивительно верно, — согласился я: — но знаете ли, в чем я вижу разницу между простой химической реакцией и историческим процессом с вашей точки зрения? В том, что с того момента, как коллектив становится своим собственным хозяином и распорядителем и получает возможность контроля над молекулами — людьми, его составляющими, — он получает возможность сам выбирать для себя те или иные катализаторы, для него желательные, и, наоборот, устранять препятствующие в естественных процессах.
Коллектив таким образом становится сознательным делателем своей истории, а не поддается пассивно влиянию тех социальных катализаторов, которые сами собою вступают в эту реакцию.
— Это очень хорошо, — рассмеялся Морев: — это, как если бы какая-нибудь смесь водорода и кислорода получила возможность сознательно выбирать тот или иной катализатор для ускорения или замедления своего соединения в воду.
— Да, вам остается только гордиться тем, что на вашу долю выпала роль благодетельного катализатора, ускорившего процесс освобождения великого народа.
— Аминь, как говорил бедняга Юрий. Он разделил с нами эту завидную участь, но попал под колесо, — завершил Морев наш разговор.
Во время недолгого нашего пребывания в Нью-Йорке мы имели возможность наблюдать продолжение действия этого катализа, как назвал его Сергей Павлович. Движение разливалось все дальше и дальше из Нью-Йорка и Сан-Франциско, как из двух центров, захватывая все новые районы.
На юге в то же время собиралось ядро враждебного лагеря, стягивая со всей страны свои силы и готовясь к отчаянной борьбе.
Повествование о дальнейших ее перипетиях не входит в рамки моего рассказа, да и они всем хорошо известны.
Не могу не упомянуть, однако, о том торжестве, которого свидетелями мы были за несколько дней до отъезда в Россию, после первой победы революционной армии у Мемфиса, где южане были отброшены за Миссисипи, в то время как западная революционная армия продвигалась вдоль железной дороги от Эль-Пазо к переправам на Рио-Пекос.
Мы явились даже невольными участниками этого народного торжества, сделавшись снова предметом бурных оваций, как только мы показались на балконе отеля, перед несметной толпой, запрудившей площадь.
Здесь в виду ликующей народной массы Сергей Павлович обменялся торжественным рукопожатием с членом революционного правительства, явившимся приветствовать представителя дружественной республики. Взрыв оваций, буря торжествующих кликов покрыла слова речи, обращенной Моревым к толпе.
Владычество Wall-Streeta было кончено.
Недели через три после событий, когда я мог уже двигаться, Морев кончил работы на месте катастрофы, которые могли пролить некоторый свет на действие чудесных машин, и мы отправились обратно, в Россию.