Машина времени (сборник)
Шрифт:
Из кармана донесся резкий звук. Ливиус достал передатчик.
— Ливиус? — спросил робот.
— Он самый.
— Вы можете принять участие в миссии или отказаться от нее, — сообщил робот, четко выговаривая слова. — В случае согласия завтра отправляетесь на Игону.
— Кто командир? — хриплым голосом осведомился Ливиус.
— Координатором назначен Йоргенсен.
— Согласен.
Лицо Ливиуса просветлело.
— Да будет благословенно имя Арчимбольдо Урцайта, — тихо пробормотал он.
— Простите? — поинтересовался робот.
— Ничего. Я отблагодарил некоего Арчимбольдо Урцайта.
— Мне не известен ни один живой человек, носящий это имя, — проговорил робот. — Но пять веков назад существовала историческая личность с таким именем. Доктор Арчимбольдо Урцайт разработал математический принцип и провел первые практические опыты по путешествиям во времени.
Роботы не упускали случая щегольнуть своими знаниями, и это бесило Ливиуса. Он весьма сожалел, что кибернетики сочли необходимым снабдить роботов небольшой долей разума.
— Именно его я и имел в виду, — сказал Ливиус и не без злорадства подумал, какое смятение вызвал в мыслительных цепях робота.
Робот помолчал, затем после паузы проговорил:
— Я регистрирую ваше согласие. Да будет вечным величие Арха.
На Шенгран опускался вечер. В терминах универсального времени у него было в запасе еще двадцать часов. Он посмотрел на небо, где уже зажглись искусственные луны. Двадцать четыре уровня улиц сплелись в громадной сверкающий лабиринт. Из подвесных садов исходил пьянящий запах. Над астродромом темной гигантской тенью висел пузатый коммерческий корабль с потушенными ходовыми огнями.
— Ну что ж, пойдем выпьем на последний сегир во славу старика Арчимбольдо Урцайта, — громко проговорил Ливиус, расправляя складки плаща.
Шан д'Арг утверждал, что прибыл из Солнечной системы, мифической колыбели человечества. И как ни удивительно, акты гражданского состояния подтверждали его слова. Он немало гордился своим происхождением, утверждая, что некогда его род пользовался известностью на Соль-4, как тогда называли Марс. Он уже дважды участвовал в экспедициях за пределы Галактики, сражался против кристаллов Капеллы, истреблял мыслящих насекомых Сириуса, которые в результате непонятной мутации смогли покинуть свой родной мир и стали расселяться по всей Галактике. Дело предполагалось решить с помощью коммандос темпорального воздействия, но оказалось, что мутация была следствием вмешательства одной из коммандос. Не желая рисковать, Федерация решила сбросить на «зараженные» планеты миллионы роботов и нескольких воинов. Люди шли на верную смерть. Но Шан д'Арг сумел остаться в живых.
У Шан д'Арга была желтая кожа и раскосые глаза. Антропологи считали его редчайшим представителем одной из древнейших рас. В нем в полной чистоте сохранились ее признаки. Это было большой редкостью — в Федерации первичные расы смешались настолько, что стерлись все соматические различия. Правда, по мере расселения в разных мирах появились новые отличия. Излучения солнца, состав воздуха, гравитация, климатические условия — вот долговременные факторы формирования новой расы.
Шан д'Арг увлекался историей, с его уст не сходили названия битв и имена забытых героев. Он говорил об античности Солнечной системы как о благословенной эпохе, когда люди сражались с радостью и страстью. Ему хотелось подобно им владеть мечом, топором, пулеметом. Он искусно управлялся с древним оружием. Ему случилось на Танатосе принять участие в турнире гладиаторов, но он вернулся оттуда, исполнившись отвращения, ибо не разделял вульгарного вкуса к убийству.
Накануне старта на Игону он томился в неясном ожидании у себя дома среди оружия, книг, блоков магнитной памяти. Когда его терпению пришел конец, он вызвал Альтаир.
— Хочу отправиться с миссией, — коротко потребовал он.
— Завтра отбывает одна из них, — ответил робот. — Но выборщики не предусмотрели вашего участия. Однако я могу предложить вашу кандидатуру.
— И побыстрее, — сухо приказал Шан д'Арг.
Он с нетерпением ждал ответа, занимаясь точкой меча — столь тонкую работу он не доверял автоматам. Услышав ответ, он вздохнул полной грудью:
— Ну что ж, Игона так Игона.
Эрин, молчаливый гигант с непокорной копной рыжих волос, накануне старта шел на приступ труднейшей вершины Тиморгских гор на Зефионе-6. Голубоватое поле энергетического шлема защищало его лицо от холода и позволяло нормально дышать даже в разреженном воздухе больших высот. Он шел по гребню гладкой, как стекло, черной скалы, на которой ему помогали удерживаться присоски на ботинках. Преодолевая ледяные порывы ветра, он медленно приближался к острому, словно игла, шпилю, который вознесся над горным массивом. Эрин уже начал ощущать усталость. В глазах рябило от легких туристических летательных аппаратов, которые весь день носились вокруг. Когда-то он и сам любил кружить на них над горами, но теперь предпочитал радость неторопливого продвижения, чувство усталости и триумф нелегкой победы. Он брал с собой лишь минимум снаряжения.
Стоя над горами, он упивался ощущением могущества и безмятежного спокойствия. Он часто рисковал в космосе, проносился в опасной близости от звезд, приближался к планетам с такой скоростью, что они в мгновение ока вырастали на экране из булавочной головки в необъятный шар, на котором проступали очертания континентов, тени горных хребтов и города, похожие на светящиеся шляпки гвоздей. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем чувством, которое обуревало его на покоренной вершине — он ощущал принадлежность к окружающему миру и, застыв между небом и землей, в полком безмолвии созерцал проделанный путь.
Горы нигде так и не покорились человеку окончательно, и только загнанный на задворки души страх перед ними заставлял туристов кружить вокруг них под надежной защитой техники. Эрин относился к горам с опаской и уважением. Он понимал, почему народы древности селили своих богов на самых недоступных вершинах и карабкались к ним, проникшись смирением.
Он знал, что тысячеметровый обрыв имеет куда большую протяженность, чем миллион километров в космосе. Космос смазывает расстояния, излечивает от головокружения, уничтожает глубины, выстраивает звезды в одну линию, словно пешки на шахматной доске. Летающие туристы и не подозревали, сколько тайны и страха в каждой расщелине, трещине, отвесной стенке, качающейся скале, утонувшем во мраке откосе.
Эрин уже собирался расположиться на ночь у подножья островерхой вершины, когда в наушниках прозвучал негромкий сигнал.
— Эрин слушает.
— Миссия на Игону. Отбываете завтра вместе с Йоргенсеном.
— Хорошо, — ответил Эрин и бросил взгляд на вершину. Он еще вернется сюда. А она подождет. Ждала миллион лет, подождет и еще немного.
— На Альтаире следует быть сегодня вечером.
— Это невозможно. Я нахожусь в горах Тиморг, в двух сутках ходьбы от ближайшего передатчика материи. У меня нет летательного аппарата. Однако даже с ним мне пришлось бы добираться несколько часов. Но вы можете прислать за мной корабль. Он подберет меня здесь и немедленно переправит на Альтаир.