Машина времени (сборник)
Шрифт:
Лодки постепенно приблизились к киту и были в тридцати футах от его хвоста. Каркри окончательно закрепил барабан.
Исмаэль задыхался. В глазах у него потемнело, разум помутился. Ему стало совсем плохо. Он надеялся, что остальные, привыкшие к разреженному воздуху, присмотрят за ним. Возможно…
Он пришел в себя внезапно. Воздух свистел в ушах и небо стало уже не таким темным. Лодка неслась почти вертикально вниз. Мертвое море сверкало отблесками красного солнца. «Руланга» была прямо под ними. Казалось, что кит несется прямо на нее. Говорят, что бывало такое, когда кит не рассчитывал полета и врезался
Прошло несколько минут, хотя они показались мгновениями. Земля стремительно приближалась. Берега моря уходили в стороны и под ними была только вода. Исмаэль вспомнил, как искусно кит разбил лодку на глазах у него. Такое случалось иногда, хотя и крайне редко.
Обычно кит выходил из пике, оставляя достаточно пространства и времени, чтобы лодка могла удачно совершить маневр.
С оглушительным грохотом раскрылись крылья кита, едва не задев линь. Кит сбросил скорость. Лодка следовала за ним. Теперь Исмаэль понял, почему разбилась та лодка. Гарпунер не сумел приблизиться к киту на нужное расстояние.
Куяй что-то крикнул. Может быть, это была молитва, хотя молиться в такой момент, когда требовались решительные действия, было бы неразумно. Кит начал выходить из виража. Лодка за ним. Исмаэля со страшной силой прижало к палубе. Боль пронизала его спину.
Море только что летело к ним — и вдруг отпрыгнуло в сторону. Они устремились в небо и затем снова к морю.
И тут Исмаэль понял, почему вскрикнул Куяй.
Второй кит, выходя из пике, направлялся к ним.
Столкновение, казалось, было неизбежным. И оно произошло. И киты столкнулись. Хрупкие кости не выдержали удара…
Кроме того удар пришелся и по линю. Исмаэля выкинуло из лодки, словно катапультой. Он летел, кувыркаясь в воздухе, и перед его глазами мелькали киты, лодки, земля, небо…
Он не помнил, как ударился о воду, однако понял, что вошел в воду ногами. Рот и нос стало невыносимо щипать. Исмаэль заработал руками и ногами, чтобы выскочить на поверхность.
Он вынырнул из воды. В голове его немного прояснилось, и он увидел то, что никак не ожидал увидеть. Он увидел черный саркофаг, покачивающийся на воде, как будто плывущий по волнам Стикса и несущий тело Квоквег. Для этого саркофага время не существовало.
Мелькнули тени. За саркофагом в нескольких сотнях метров рухнули два кита — один из них запутался во внутренностях другого.
Саркофаг тряхнуло первой волной, а следующей погнало к нему, Исмаэлю. Исмаэль посмотрел, где же лодки. Одна лежала на поверхности воды в нескольких сотнях ярдов от него. Было ясно, что у нее лопнули воздушные пузыри.
Исмаэль увидел в воде три головы матросов, плывущих к берегу.
Две лодки в воздухе постепенно снижались. Саркофаг медленно подплыл к Исмаэлю. Тот, цепляясь за выпуклости иероглифов, точно также как он делал раньше, взобрался на него.
Человек, плывущий к нему, внезапно вскрикнул, вскинул руки вверх и исчез под водой.
Исмаэлю было ясно, что он не нырнул. И утонуть он тоже не мог — вода была слишком соленая. Человек должен был оставаться на поверхности в любом случае.
Что-то потащило его вниз. И через несколько минут Исмаэль понял, что его что-то удерживает под водой.
До этого Исмаэль благодарил бога, что в этом море нет жизни. Он и сейчас был убежден, что никто не сможет жить в этом концентрированном растворе соли.
Исмаэль крикнул остальным о том, что случилось. Они быстро выбрались на берег, а Исмаэль стал грести лежа на саркофаге. При каждом погружении руки в воду сердце его замирало. Вдруг острые зубы отхватят руку.
Но ничего не произошло. Он и все остальные выбрались на берег невредимые. Они помогли вытащить саркофаг и затем все взоры обратились к морю. Тела погибших матросов исчезли. Значит тот, кто утащил под воду живого человека, не погнушался и трупами. Исмаэль спросил, кто бы это мог быть. Но никто из спасшихся не слыхал о хищниках, живущих в мертвом море. Да и вообще о какой-либо жизни в мертвом море. Впрочем они могли и не знать. Ведь они лишь изредка оказывались здесь, так как основная жизнь их протекала в воздухе.
Спустились две лодки. Оттуда сбросили канаты, за которые лодки были подтянуты вниз, и Исмаэль с остальными взобрался на борт.
Он оглянулся на саркофаг, сожалея о нем: ведь это была его единственная связь с домом. А кроме того, может быть это ключ к возвращению.
Если человек может оказаться в будущем, почему бы ему не совершить обратное путешествие? И может быть эти загадочные письмена и есть тот самый ключ, непонятный способ переключения тумблеров времени?
На борту корабля Исмаэль попросил разрешения встретиться с капитаном. При встрече он спросил, нельзя ли послать лодку за саркофагом, чтобы поднять его на корабль. Сначала капитан Барашха категорически возражал против потери времени и энергии, но Намали поддержала Исмаэля и капитан был вынужден согласиться с нею. Саркофаг — это предмет религии, сказала Намали, а в вопросах религии она имеет решающее слово. Исмаэль решил, что Намали считает саркофаг его богом, но не стал сейчас выяснять этот вопрос. Объяснения могут подождать.
Две лодки подняли саркофаг и вскоре он был установлен в центре судна. Его пришлось поднимать на двух лодках, связанных вместе. Подъем происходил очень медленно и животные, генерирующие газ, поглотили невероятное количество пищи. Но все закончилось благополучно.
После того, как были разделаны убитые киты, лодки снова вылетели из корабля. Те акулы, что не были убиты сразу гарпуном, применяли ту же тактику подъема и спуска, что и киты, но с гораздо меньшим успехом, все-таки они были менее массивными и способность генерации газа у них была меньше, чем у китов.
После того, как было добыто десять акул, корабль возобновил полет. Однако в дальнейшем при встрече с китами, охота продолжалась, пока на корабле не были созданы запасы пищи, достаточные для того, чтобы добраться до Заларампатры.
Последний убитый кит принес долгожданную радость охотникам и в другое время по этому поводу был бы устроен праздник.
Это был круглый шар диаметром два фута черного, красного и голубого цветов. Он источал сильный аромат, вызывающий одурманивающее действие. Это был тот самый запах, который привел Исмаэля в бессознательное состояние в часовне бога Ишкавакарки.