Машина времени (сборник)
Шрифт:
— Да, сэр.
— В своем донесении Старшему Вычислителю Твисселу я упомяну, что вы провели Наблюдение в 482-м самым удовлетворительным образом.
Харлан промолчал. Благодарить Финжи было свыше его сил.
Финжи продолжал, Неожиданно понизив голос:
— Я решил пока не сообщать о вашем нападении на меня.
Несмотря на приторную улыбку и ласковый взгляд, в его голосе явно проскальзывало злорадство.
Пристально посмотрев на него, Харлан Ответил:
— Как вам будет угодно, Вычислитель.
Эпизод второй. Он снова обосновался в 575-м. Вскоре после
Он был почти счастлив снова увидеть эту крохотную фигурку с морщинистым личиком гнома. Даже вид белого цилиндрика, дымящегося между двух запачканных табаком пальцев, доставил ему удовольствие.
— Вычислитель, — обратился к нему Харлан. Твиссел, выходивший в этот момент из своего кабинета, несколько секунд глядел на Техника, не узнавая его. Было заметно, как сильно он устал; лицо его осунулось, глаза покраснели и ввалились.
— А, Техник Харлан, — сказал он наконец. — Ну как, закончили свою работу в 482-м?
— Да, сэр.
Реакция Твиссела была странной. Он посмотрел на свои часы, которые, как и все часы в Вечности, показывай биологическое время, служили заодно календарем, и произнес:
— Дела идут на лад, мой мальчик, дела идут на лад. Теперь уже скоро.
У Харлана екнуло сердце. В прошлую встречу с Твисселом эти слова не имели бы для него никакого значения. Теперь же ему показалось, что он понимает их скрытый смысл. Твиссел, вероятно, очень устал, иначе его намек не был бы таким прозрачным. А может быть, Вычислитель считает его достаточно загадочным и потому безопасным.
— Как поживает мой Ученик? — Харлан постарался задать этот вопрос как можно более непринужденным тоном, чтобы не чувствовалась его связь со словами Твиссела.
— Чудесно, чудесно, — ответил Твиссел, но его мысли были заняты чем-то другим. Он торопливо затянулся почти догоревшей сигаретой, отпустил Харлана быстрым кивком головы и заторопился прочь.
Эпизод третий. Ученик. Купер выглядел старше. Его возмужалость чувствовалась в каждом движении, даже в том, как он со словами: «Рад, что вы вернулись, Харлан», — протянул ему руку. А может быть, дело просто в том, что прежде Купер был для Харлана всего только Учеником, а сейчас, зная, какие грандиозные планы с ним связаны, Харлан уже не мог смотреть на него прежними глазами.
Однако выдавать себя не следовало. Они сидели в комнате Харлана, где молочная белизна фарфоровых стен доставляла Технику чисто физическое наслаждение после кричащих аляповатых красок 482-го. Как ни пытался он связать необузданную пышность барокко с воспоминаниями о Нойс, эта безвкусица ассоциировалась в его мозгу только с Финжи. Воспоминания о Нойс связывались у него с аскетической строгостью Секторов в Скрытых Столетиях. Он торопливо заговорил, словно пытаясь скрыть свои опасные мысли:
— Ну, Купер, чем ты здесь без меня занимался?
Купер засмеялся, застенчиво погладил свои свисающие книзу усы и ответил:
— Математикой, одной лишь математикой.
— Да? Наверно, уже добрался до очень мудреных разделов?
— До самых мудреных.
— Ну, и как успехи?
— Пока сносно. Я, знаете ли, усваиваю все довольно легко. Вообще математика мне нравится. Вот только задания с каждым разом все больше и сложнее.
Харлан кивнул, чувствуя, как крепнет его уверенность.
— Матрицы Темпоральных полей и все такое прочее?
Но Купер, слегка покраснев, повернулся к книжным полкам и уклонился от ответа.
— Давайте поговорим о Первобытных Временах? Меня интересует несколько вопросов. Например, городская жизнь в 23-м веке. Особенно в Лос-Анджелесе. — Почему в Лос-Анджелесе?
— Да так, занятный городишко. Вам не кажется?
— Нет, почему же? Но только его надо изучать в 21-м, в пору его наивысшего расцвета.
— Не важно. Меня почему-то больше интересует 23-й век.
— Ладно. Я не возражаю.
Лицо Харлана осталось непроницаемым, но если бы эту непроницаемость можно было соскоблить, под ней обнажилась бы угрюмая уверенность. Его гениальная интуитивная догадка уже не была больше только догадкой. Все подтверждало ее.
Эпизод четвертый. Изыскания. Точнее, двойной поиск. В первую очередь — выяснить судьбу Нойс. Ежедневно жадными глазами он пробегал донесения, складываемые на стол Твиссела. Копии проектов предполагаемых или запланированных Изменений Реальности в различных Столетиях автоматически направлялись Твисселу как члену Совета Времен, и Харлан был уверен, что ничего не пропустит. Прежде всего он хотел познакомиться с предстоящим Изменением в 482-м, а кроме того, найти проект еще одного Изменения — любого Изменения в любом Столетии, — которое содержало бы какой-то дефект, ошибку, недостаток, малейшее отклонение от совершенства, заметное его натренированному глазу.
Строго говоря, эти донесения не предназначались для него, но Твиссел в эти дни редко бывал в своем кабинете, а никто другой не осмелился бы вмешаться в действия его личного Техника.
Такова была первая половина его поисков. Вторая проходила в библиотеке — точнее, в филиале центральной библиотеки, расположенном в 575-м.
Впервые он отважился выйти за рамки тех отделов, которые раньше всецело поглощали его внимание. В прошлом он то и дело наведывался к полкам с пленками, посвященными Первобытной истории — этот раздел был представлен очень скудно, так что большую часть источников ему приходилось выписывать из далекого прошлого, в основном, разумеется, из Секторов, расположенных в конце третьего тысячелетия.
Теперь же он с любопытством бродил среди катушек фильмокниг, посвященных другим проблемам. Впервые он занялся изучением пленок, описывающих само 575-е Столетие: его географию, которая почти не менялась от Реальности к Реальности, историю, менявшуюся в большей степени, и Социологию, претерпевавшую наибольшие изменения. Это не были донесения Наблюдателей или доклады Вычислителей (с ними он более или менее был знаком), а книги, созданные самими Времянами.
Среди них были художественные произведения, написанные в 575-м, и их вид напоминал ему бурные дискуссии о влиянии Изменений на произведения искусства.