Машка, или Ключи от счастья
Шрифт:
— Я на него руку подняла, понимаешь? — всхлипывала обескураженная поцелуем и своим поведением Ната.
Но Маша не только не поддержала её страхи, а и обнимая, успокаивая поддерживала:
— Не переживай. Мало трахнула. Надо было двинуть, чтоб искры петардой вылетали из глаз.
— Он обидится?
— Отдохни, он придёт.
И она не ошиблась. Разглядев дублёнку девушки в прихожей, понял, что искать её надо в квартире. Остаётся одна комната, где он не смотрел, это спальня сестры. Что ж, он войдёт туда. Напрасно она решила, что нашла убежище.
Наташа стояла у окна, рассматривая освещённую праздничными огнями улицу. Гирлянды мигали, обрекая ухающее сердце на непонятные скачки. Легко обняв вздрогнувшую девушку, нехотя промямлил:
— Прости, я не должен был. Хочешь, ударь ещё, я заслужил.
— Вы простите меня, пожалуйста, мне очень стыдно, — ловила она пальчиком огонёк от проезжающей машины по стеклу. — Я не должна была давать повода. Я сама вела себя как дурра…
— Всё нормально, — обрадовался он такому повороту. Покашляв в кулак, осторожно спросил:- Тебе не нравятся мои поцелуи?
У девушки вспыхнули глаза и обожжённые испугом погасли. Сердце то совершенно переставало биться, то готово было выпрыгнуть на пол. Она не сказала, а прошептала:
— Почему, нравятся. Просто я не готова к этому. Я серьёзно отношусь…
— Иди сюда, глупышка, — не дав договорить, прижал её к себе, улыбался парень, нежно целуя растерянную Наташу в уголки губ. Давай вечером куда-нибудь сходим. У меня есть на примете уютный ресторанчик.
Она буксовала с решением, ей нужен был совет Маши, а для этого нужно время. Вот Наташа, тщательно подбирая слова, и старалась.
— Не уверена, что мне это следует делать. Я не знаток той жизни. Мне надо подумать и родители не отпустят, — хлопала сомневающимися глазёнками она. — Наверное, скорее нет, чем да…
О! Ему опять от ворот поворот. Она просто не знает кто перед ней.
— Тася, ты же уже не маленькая девочка, — скользили его губы на её подбородке, а горящие глаза умоляюще просили. — На худой конец переночуешь здесь, у Маши. Места навалом. Они ни до чего и не докопаются твои родители.
Она вдруг напугалась, что он отступится от неё и согласилась без благословения Маши. Ведь она уже достаточно помучила его, Маша должна быть довольна и не очень ругать её. "Кое что уже получилось, а Юлиана не верила Маше".
— Уговорили.
— Опять "вы", но теперь-то уж чего, — приложился он новым поцелуем к её раскрытым губкам. — Тебя целовать одно удовольствие.
Наташа выставила перед собой кулачки, стараясь всё же удержать объект на расстоянии, и попросила:
— Саша, только не надо при всех. Ну, пожалуйста…
Сашу опять заело. Он просто ноздрями ощущал опасность.
— Почему? — спросил он непонимающе и резко.
Не объясняя, Наташа прижала кулачки к груди и попросила:
— Пусть это будет только нашей тайной. Умоляю!
Ничего не понимая, Александр, хотя бы ради развлечения, соглашается.
— Хорошо, идём танцевать, раз это доставляет тебе удовольствие.
"Машка права и умница, а Юлька ошиблась, Юлька ошиблась, Юлька ошиблась", — трепыхалось, в её пылающем, растрёпанном мозгу.
Они танцевали, играли в шарады и со всеми вместе веселились. Никто ничего не заметил. Никто, кроме Маши. Сияющие глаза, смущение и интерес обоих. "Неужели брат заглотнул крючок, и у них с Наткой получилось…"- волновалась Маша.
Разъезжались гости под утро. Выспавшаяся Полина Ивановна, махнув на расползшихся по комнатам хозяев рукой, разбирала стол. Не живая от усталости Маша, сбросив туфли, упала на постель. Это выглядело, мол, делайте, что хотите, но без меня. Она больше не могу шевельнуть ни ногой, ни рукой.
— Маш, так нельзя, — теребил её поцелуями Кирилл. — Пойдём, моську хотя бы умоем. Кило краски на тебе, мой желудок столько химии не осилит.
Стянув с неё одежду, затянул в душ. Машка почти спала не в силах даже брыкаться.
— Что ты пила, с чего тебя так разморило? — промокая её простынёй, волновался он.
— Почти ничего, я просто устала и сейчас умру, — отбивалась она от его рук, не позволяющих ей никак уснуть.
— Значит, мы с Пашкой будем носить на могилку цветочки.
— Я убью тебя, если ты найдёшь ему мачеху, — шептала она уже ничего не соображая.
— Понял, — смеялся Таран, подтягивая за подол рубашечки её к себе.
Самое прекрасное в праздниках — это утро! Сколько захочешь валяешься в постели или бесцельно слоняешься по квартире без каких либо угрызений совести, но это, если нет маленьких детей. Но ребятам сказочно повезло, проплясавший до полуночи Пашка, спал почти до обеда. Давая родителям подержать головы подольше на подушках. А потом, ещё проснувшись, продержался какое-то время, потихоньку гнусавя и развлекая самого себя. Пока уже выбившись из сил достучаться до кого-нибудь, не заревел рёвом. Пришедшая к Маше за советом Наташа, зашедшая в комнату после бесполезного стука без разрешения, выхватила вовремя бушевавшего ребёнка из кроватки.
— Тише, тише, не голоси так. Проголодался маленький. Дела до тебя понятно у мамки с папкой нет, спят без задних ног. Пойдём, тётка тебя покормит и переоденет. Боже мой, как ты не вкусно воняешь. Идём мыться. Переодев племянника, Наташа унесла его в столовую кормить, где Полина Ивановна охлаждала кашу. К вечеру туда выползла и Маша. Нахождение там Наташи не было для неё сюрпризом. Чего-то подобного она ждала. Значит, Саша пригласил куда-то.
— Привет Тася. Ждёшь, ждёшь праздника, потом ночь ешь и сутки спишь. Вот такое удовольствие. Спасибо Натка тебе за Пашку. Что орал?
— А то. На часы посмотри?
Маша повернула голову к старинным напольным часам.
— Ничего себе! — И хитро прищурив глаз, спросила:- Тебя, какой ветер гоняет?
Ната пряча улыбку изображала обиженность.
— Я по делу пришла.
— Сашка позвал куда-то?
— Как ты догадалась? В ресторан, а мне ж одеть-то нечего и вообще, дальше, как себя с ним вести обговорить надо.
Маша, видя каким восторгом пышит Натка, забрала ребёнка, чмокнула в розовую щёчку и бодро заявила: