Машка Самбо и Заноза
Шрифт:
– Митька, сказать? – спросила она его.
Клюквин тоже поколебался, помолчал.
– Ну... валяй, – не очень-то охотно согласился он.
В ином случае Заноза раз десять заставила бы Машу поклясться, что та не выдаст ее, не будет ей мешать, но сейчас, после трогательной встречи, она прониклась таким доверием к сестре, что сразу, понизив голос, сказала:
– Мы хотим поломоечную машину разобрать.
– Что? Как это разобрать?.. – вытаращила глаза Самбо.
Люся еще больше понизила голос:
– Ну, разобрать, понимаешь? Чтобы узнать, как она устроена.
Самбо завертела головой.
– Подожди!
– Минут через десять уйдет, – сказал детектив.
– Тогда, значит, есть время. Люська, скорее! Расскажи подробнее, что вы такое задумали.
– Клюквин, рассказать? – спросила Митю Заноза.
– Н-ну, валяй, – по-прежнему неохотно согласился Клюквин и даже отвернулся, сунув руки в карманы пальто.
Все четверо медленно пошли вдоль платформы, и Заноза повела свой рассказ.
В том, что они с Клюквиным собирались только попугать домашних, чтобы им не попало за полотер и пылесос, она так и не призналась. Заноза сказала, что они в самом деле собирались бежать, но не знали, куда им деться, и долго ездили в метро. Судя по всему, изобретатели неплохо провели время. Они захватили из дому все свои сбережения (один рубль девяносто копеек) и все время питались мороженым. Они сделали несколько кругов по кольцевой линии метро, побывали на станции "ВДНХ" и на станции "Новые Черемушки".
Потом они, в который раз уже, попали на "Площадь Свердлова".
– Тут, Маша, ты понимаешь... мы поняли свою ошибку и поняли, как волнуются, наверно, наши родители, и решили вернуться домой.
Я уж не буду излагать все, что врала сестре Заноза. Я уж лучше расскажу, как было на самом деле. Об этом я узнал лишь год спустя, когда Люсю даже перестали звать Занозой.
Короче говоря, изобретатели почувствовали усталость, почувствовали, что проголодались (на одном мороженом долго не проживешь), и пришли к заключению, что, пожалуй, уже пора возвращаться домой. Они прошли в конец платформы, чтобы сесть в передний вагон, и тут Клюквин обратил внимание на две машины, стоявшие у стены. Обе они были на колесиках, обе они были запрятаны в синие капоты, обе имели ручки, чтобы их удобней было возить. Одна машина была поменьше, а другая – большая, с какой-то невысокой мачтой, на которую был намотан провод. Митя заинтересовался машинами, спросил у Люси, как, по ее мнению, для чего они служат. Люся не смогла ответить на этот вопрос. Недалеко от машин прохаживалась девушка – служащая метро, в светлом кителе и красной фуражке. Клюквин только потом заметил, что у нее лицо сердитое и заплаканное: то ли она поссорилась с кем-то, то ли ей от начальства попало. Он обратился к ней, указывая на машину поменьше:
– Тетенька, скажите, для чего вот эта машина?
– Пылесос, – сказала девушка и отвернулась.
– А вон та, которая побольше?
– Поломойка, – не глядя на Клюквина, ответила девушка в красной фуражке.
Изобретатели оцепенели. Они долго в полном обалдении смотрели друг другу в глаза. Потом Клюквин снова обратился к девушке:
– Тетенька, эта машина для того, чтобы полы мыть?
– Чтобы полы мыть, – ответила девушка.
– Тетенька, а скажите, как эта машина устроена?
– А я почем знаю! – сказала девушка и ушла к середине платформы встречать очередной поезд.
Митя стал на четвереньки и заглянул под машину. Но кузов машины стоял очень низко от пола, поэтому Клюквин ничего не разглядел. Он сунул руку под машину и стал ощупывать ее нутро.
– Ничего не понять... – пропыхтел он. – Вот... вот вроде резинки какой-то... вроде она винтом сделана... А к чему она, не понять.
Пока он елозил по мраморному полу перед машиной, девушка в красной фуражке проводила поезд и подошла к ребятам. Она все еще была чем-то очень расстроена, на ресницах у нее блестели слезы.
– А ну давай отсюда! Чего ты здесь щупаешь? – сказала она плачущим голосом.
Митька поднялся и ушел с Занозой под одну из арок, отделявшую платформу от центрального зала.
– Хочешь узнать, как она сделана? – почти шепотом спросил он.
– Ну? – сказала Заноза.
– Метро когда закрывается?
– Не знаю. Не то в полпервого, не то в час.
– Нам нужно гаечный ключ достать или хотя бы плоскогубцы. Потом снова пойдем в метро и будем скрываться, пока его не закроют. А когда его закроют, ночью подберемся к машине и... там, понимаешь, нужно только несколько гаек отвинтить и снять эту штуку... как она называется... капотом, кажется. Ну, словом, которая весь механизм закрывает. И все узнаем!
Люся была человеком отнюдь не трусливым, но все же и ее взяла оторопь.
– А ты... ты уверен, что нас не поймают?
– Ну и пусть поймают! Лишь бы после того, как мы машину осмотрим. За пылесос нам попадет, за полотер попадет, за то, что убежали из дому, попадет... Чего нам еще бояться?
Заноза в раздумье грызла ноготь на указательном пальце. Митькины слова ей показались очень убедительными. В самом деле: попадет им за многое, и неужели все зря? А вот если они узнают конструкцию поломоечной машины, тогда окажется не зря, что они испортили пылесос, испортили полотер, не зря пропадали в метро, не зря остались в метро на ночь. Люся представила себе, с каким уважением станет относиться к ней после этого Эдик Лазовский. Она перестала грызть ноготь и тихо спросила Клюквина:
– А где ты достанешь гаечный ключ или плоскогубцы? Домой ведь ты не пойдешь!
– У Мишки Бузыкина достанем, – ответил Клюквин. – Он в сороковой квартире у нас в доме живет.
– А почему у Бузыкина?
– Потому что его мать и отец оба в ресторане работают. Они только после двенадцати возвращаются. А у него инструменты есть. Я сам видел: целый ящик!
– Ладно. Поехали! – сказала Заноза.
Они приехали на станцию "Аэропорт". С большими предосторожностями, опасаясь встречи с родителями, проникли во двор своего дома, поднялись на лифте к сороковой квартире. Им пришлось долго звонить, потому что Мишка Бузыкин крепко спал. Минуты через две за дверью послышалось:
– Кто там?
– Мишка!.. Мишка, отопри! Это я, Клюквин!
Дверь открылась. Заноза увидела круглоголового, остриженного под машинку Мишку, на котором ничего не было, кроме трусов. Он сонно моргал глазами и даже не взглянул на нее.
– Мишка, гаечный ключ есть или хотя бы плоскогубцы?
Мишка даже не поинтересовался, зачем в такой поздний час нужны инструменты. Он широко зевнул и ответил:
– Плоскогубцы... они в ящике у меня.
Мишка, шлепая босыми ногами, направился в комнату. Клюквин пошел за ним. Через несколько секунд он вернулся уже без Мишки.