mASIAfucker
Шрифт:
— Все дно.
Мы помолчали.
— А собаки у меня нет. Я — рыбак, понимаешь? Зачем мне собака?
Вчера в южно-сахалинском аэропорту я сказал девушке в кассе, что хочу долететь до Петербурга. Она ответила, что напрямую с Сахалина это невозможно, слишком большое расстояние, придется где-нибудь пересаживаться.
— Знаете, я в этих краях первый раз. Посоветуйте, где мне лучше пересесть?
— Лучше всего в Хабаровске. От нас берете билет
— Немного?
— Я бы на вашем месте взяла билет до Читы. Самолет вылетает завтра ночью. А там из Красноярска или Новосибирска — прямо куда вам нужно.
Ни одно из перечисленных географических названий ни о чем мне не говорило. Я просто заплатил за билет и сходил выкурить еще одну сигарету.
Зал аэропорта был пуст и пылен. Два газетных киоска, прилавок с пивом, чипсами, называемыми «Зяки-Зяки», и сахалинской рыбой в красивых банках. Жесткие ободранные кресла. Самой свежей газете, которую можно было здесь купить, уже исполнилась неделька от роду.
Рядом со мной сидела нетолстая женщина. Она вязала коричневый носок. Говорила, что это помогает убить время. Сел, начал вязать и не заметил, как время кончилось.
Женщина транзитом ехала домой аж с Камчатки. Говорила, что там до сих пор лежит снег.
— Хочешь, книжку дам?
— Зачем?
— Почитаешь. Хорошая книжка.
— Как называется?
— Не знаю. Но книжка — что надо. В голове не застревает.
— В смысле?
— Просто убить время. Очень легкая книжка.
Я отказался. Женщина не поняла почему.
Она еще несколько раз пыталась со мной заговорить. Переживала, что раньше все пассажиры общались, болтали, убивали время, а теперь все молчат.
— Точно читать не будешь?
— У меня сложные отношения со временем. Когда-нибудь я вам расскажу.
— Да?
— Да. Я не хочу, чтобы мое время было убито. Пусть оно просто пройдет, понимаете?
— Как это?
— Вы ведь не убиваете вымирающих животных?
— Нет.
— Жизнь — это и есть время… определенное количество времени… кажется, что его много… а потом проснешься, и вокруг лишь трупы зарезанных часов, а никакой жизни уже не осталось.
— Куда тебе столько времени?
— Не знаю. Сколько-нибудь часов можно продать. Поменять на деньги. И вообще…
— Часто продаешь?
— Я бы продавал часто, да мало кто покупает. Так что обычно я дарю. Вернее, пытаюсь дарить.
— Знаешь что?
— Что?
— Странный ты парень, вот что.
В аэропорту предстояло сидеть до пяти часов утра. Сперва я пытался заснуть. Это было невозможно. Потом я начал считать, сколько времени сейчас в Петербурге.
Переговорный пункт уже закрылся. Я спросил у женщины в «Информации», сколько будет стоить, если я позвоню с ее телефона в Петербург. Названная цифра меня устроила. Не устроило то, что, выдав мне телефонный аппарат, женщина по пояс высунулась из окошечка и внимательно слушала, о чем я разговаривал.
Я пытался встать к ней боком, отодвинуться как можно дальше. Но у аппарата был короткий провод.
Там, куда я звонил, стояли белые ночи. Трубку жена взяла почти сразу.
— Привет. Это я.
— Я не пропал.
— Так вышло. Пойми, просто так вышло.
— Нет… Нет… Я не оправдываюсь. Нет… Нет…
— С Сахалина. Это остров, около Японии… Я тоже не знаю, как меня сюда занесло…
— Нет, до этого я неделю был не на Сахалине. Расскажу, когда приеду… Скоро… Я приеду уже скоро…
— Мне наплевать, кто звонил… Тем более мне наплевать на голландцев.
— На тебя — нет. На тебя — не наплевать. — Я поэтому и звоню.
— НО ВСЕ ВЕДЬ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ТАК!
— Прости. Честно — прости. Я скоро буду.
— Помнишь вечер, когда я уезжал? Тебе не хотелось готовить, на ужин у нас была всего одна куриная нога, а нас было двое, и ты сказала, что не голодна, чтобы отдать ее мне… помнишь?…
— Да ни к чему. Просто вспомнилось.
— Я тоже тебя люблю. Сильно.
Я положил трубку и заплатил за разговор. Через полтора часа женщина в синей форме проверила у пассажиров билеты, велела подождать, а потом пешком отвела в самолет.
На поле стояли всего три самолета. В крошечный «Ил-18» нужно было взбираться по приставной железной лестнице. В нескольких метрах от самолета начинались заросли желтой травы.
Разбег перед взлетом был короткий и сильный, как удар в нос, вдребезги разносящий очки.
Уши закладывало, но стюардесса принесла мне минеральной воды. В проходе между креслами бегали сразу три собачки: пудель и две дворняги. Хозяева дремали в креслах.
Потом я заснул.
Чита — Иркутск (Расстояние: 800 километров)
Вы когда-нибудь заходили в туалет петербургского клуба «Хали-Гали»? Стена, на которой там висят писсуары, сделана прозрачной. Ровно за ней находится раздевалка стрипизерок. То есть, писаете вы практически на девушек. А в динамиках вздыхает и завывает немецкое порно.
Туалет железнодорожного вокзала города Читы был похож на сортир в деревенском кинотеатре. Проржавевший сток общего на всех писсуара. Цементированные дыры в полу, и по бокам — металлические упоры для ног.