Маска ангела
Шрифт:
«Кого возьмешь?» — едва не ляпнул Илья, задрал голову, чтобы остановить кровь, вытер лицо рукавом, да так и застыл: пусть небольшая, но все же черепно-мозговая травма сказывалась, и соображал он с небольшой задержкой.
— Кого возьмешь? — повторил он вслух. — Убийцу?
— Ага, — кивнул Артемьев, — его, родимого. Сколько он мне крови выпил, если бы ты знал… Ведро, не меньше… Возьму скоро, еще подожду и возьму, никуда он не денется.
И зажмурился точно от великой радости, пригладил волосы на макушке, точно сам себя похвалил, и сел на край окна, насмешливо глянул на Илью. А тот вокруг себя ничего не видел, ни рожи этой наглой, ни пыли,
— Сучий ты потрох, Артемьев, — сказал Илья, — скот и паскуда. Ты что творишь? Лера тебе не наживка, не приманка…
— А кто, по-твоему? — перебил его эсбээшник. — Кто? Думаешь, почему она эту должность получила? За мозги особо выдающиеся или по другой причине?
Илья запрокинул голову, прикрыл глаза и молчал, соображая, и картинка получилась мало того что неприглядная, пакостная картинка, так в ней не хватало одной детали, и если дальше так пойдет, то эта деталь скоро отыщется, но на эту деталь у них с Артемьевым разные планы. Эсбээшник повел себя не просто как последняя сука подзаборная — он не просто не собирался уводить Леру из кабинета, он использовал ее все это время, следил, кто клюнет на живца. И вот сегодня дождется, но киллер нужен ему живым, однако у Ильи имелось свое мнение на этот счет.
— Чтоб ты сдох, — пожелал он эсбээшнику, тот торопливо перекрестился, сплюнул через левое плечо и сказал:
— Нет, а что мне было делать? Двоих топов убили, деньги уходят, руководство в бешенстве. Я и уговорил председателя правления посадить в этот кабинет нейтрального человека и присматривать за ним. За ней.
— Так это твои орлы в серой «Ауди» за ней катались? — спросил Илья. Артемьев ухмыльнулся и кивнул:
— Ну да, мои. С Андреевым я оплошал, признаю, да и гранаты под машиной не ждал. А ты шустрее меня оказался, после взрыва потеряли мы вас, думал, уж не свидимся никогда…
Присматривать, значит. Хреново присматривал, херр полковник, или сколько там у тебя звезд на погонах, и не за той овцой, пастырь чертов. Присматривал он… В каких войсках тебя учили женщинами прикрываться…
— Ты не там искал. — Илья на Артемьева не смотрел. К горлу подкатила тошнота, и он побаивался, что вывернет прямо сейчас, и решил пока на мерзкую эсбээшную рожу не смотреть, дабы рвоту не спровоцировать. Артемьев повозился напротив, потом раздался шорох и звуки шагов: возвращался охранник, он боком пробрался мимо Ильи, перекинулся с Артемьевым парой слов и куда-то подевался, надо думать — ускребся на крышу осматриваться.
— Что значит — не там? — малость нервно спросил Артемьев. — Ты мне не указывай, я свою работу знаю. Макс деньги не брал — хорошо, но кто тогда?
— Кузнецова, — кое-как выговорил Илья, — есть у вас такой старший экономист, была. До вчерашнего дня, пока ее поездом не переехало.
— Кузнецова, Кузнецова, — бормотал Артемьев, оставив без внимания слова Ильи про поезд. — Кто такая, почему не знаю… Экономист? Да их у нас как собак нерезаных…
— У нее еще дочь пропала. Уехала в институт и не вернулась, — сказал Илья.
Артемьев точно поперхнулся, замолк и долго сидел так, соображая, казалось, полчаса прошло, а на самом деле — пару минут. Илья открыл глаза и встретился взглядом с эсбээшником, тот оторопело глядел на пленника, потом опустился на корточки и прислонился к стене.
— Как — Кузнецова? — проговорил он. — Быть того не может. Эта дура… Вот бы не подумал…
— Ага, эта дура сперла у тебя из-под носа почти три миллиона долларов. — Илья не сдержался и улыбнулся, видя вытянувшуюся физиономию эсбээшника. Попал в точку, разумеется, тот обалдело смотрел на Илью и даже убрал «Иж» в кобуру. Опомнился, и только собрался что-то сказать, как Илья перебил его:
— Она обналичивала деньги через фирмы-прокладки, обычная схема, тебе ли не знать. А помогал ей Стешин, прикрывал махинации, за процент, как сам понимаешь. Потом оборзел, запросил больше, и его прикончили. Назначили Макса, он нашел несколько таких подозрительных контор, передал тебе, ты им лавочку прикрыл. Макс стал опасен, его убили…
Артемьев не двигался, смотрел на Илью в упор, вернулся охранник, встал тенью за спиной начальника, вернее, согнулся там и ждал распоряжений. А начальство приходило в себя, осмысливало услышанное, но непонятно пока — верило или нет, но вроде как склонялось к тому, чтобы поверить.
— Доказать сможешь? — спросил Артемьев. — С меня же руководство спросит, им слов мало. Если поможешь мне, то все у тебя хорошо будет, это я тебе гарантирую.
— Пономареву спроси, — сказал Илья, — она подтвердит. Если захочет с тобой говорить, конечно. Ну и мудак же ты, Артемьев, и как тебя земля носит…
Эсбээшника аж перекосило, как тогда, в кабинете, когда он сигареты грыз, Артемьев нагнулся, потянулся к поясной кобуре, и тут невдалеке что-то тонко звякнуло, будто две рюмки «поцеловались». Артемьев так и застыл, глядя то на Илью, то кося глазом куда-то вбок, медленно разогнулся и вдруг одним прыжком оказался за спиной охранника, вылетел в окно.
— Охранять! — донесло ветром приказ, охранник шагнул к Илье и расстегнул кобуру, взялся за черную пистолетную рукоять. Этих секунд хватило — Илья упал на спину, с силой врезал ногами охраннику в живот, а когда тот согнулся, добавил в переносицу, потом еще раз, но уже в подбородок, вскочил, постоял, выжидая, когда искры перед глазами улягутся. Выдрал у охранника из кобуры «Иж» и кинулся в окно следом за Артемьевым. Оказался на крыше и побежал к краю, притормаживая на некрутом склоне и глядя по сторонам. И снова никого поблизости, зато тихо и тепло, и от этакой благодати на душе стало очень нехорошо — понятно, что тишина эта обманчивая, и пуля прилететь может с любой стороны, как из «Ижа», так и из бесшумки, а то из обоих стволов сразу, так что на месте лучше не стоять. И вообще неплохо бы для начала осмотреться и уяснить для себя новый расклад, а потом уж кидаться в драку.
Илья остановился в паре шагов от края крыши и повернул обратно, побежал вверх, к окну, взял правее и оказался на гребне крыши. Пробежал еще немного, остановился за кирпичной трубой, выглянул из-за нее. Отсюда отлично видна плоская крыша и окна четвертого этажа банка, все, что ниже, скрывает выступ с точно таким же круглым окном по центру — идеальная точка для обзора окрестностей, надо поглядеть, что там делается…
— Стоять! — Артемьев точно из воздуха материализовался, Илья даже шагов его не слышал, и вот он, стоит напротив, правда, чуть ниже и держит на вытянутой руке «Иж». Физиономия у эсбээшника спокойная и как-бы немного сонная — глаза он зверски не таращит, не скалится, не кривится, а просто смотрит, как на мишень в тире, равнодушно так прикидывая, куда бы шмальнуть, чтобы максимум очков выбить. Нехорошо смотрит, а самое поганое, что он успел первым, и все козыри теперь у него.