Маска ангела
Шрифт:
— Руки! — точно нехотя сказал Артемьев. Он словно и не удивился, и даже не разозлился, увидев Илью, будто знал, что этим все и закончится. Он шагнул навстречу Илье, поднял «Иж» на уровень глаз, перехватил его обеими руками, и все молча, без лишних воплей и мата. Илья развел руки в стороны, но невысоко, придерживая правой свой пистолет, и немного наклонился вперед, точно собирался положить его на крышу. Артемьев неотрывно следил за оппонентом, опустил ствол «Ижа» пониже, и Илье показалось, что эсбээшник целится ему точно в лоб. Чувство было новое и какое-то тошное, что ли, не к месту вспомнился Андреев, как он с дыркой в голове падал Лере в объятия. Правда, был нюанс — входное у него тогда пришлось на затылок, а сейчас все может закончиться по-другому…
Илья отошел немного вбок и оказался на открытом месте. Отсюда отлично просматривалась и плоская крыша банка, и фасад, и окна второго этажа, правда, не все, и чтобы увидеть то, одно-единственное,
— Стой где стоишь, не дергайся. Медленно положи пистолет и отойди от него на три шага. Давай, не зли меня и не мешайся под ногами, а то устрою тебе несчастный случай при падении с высоты…
Устроит, с него станется. Ему убийца нужен, причем в живом и пригодном к общению виде, а Серегин-младший Артемьеву без надобности, только лишняя помеха. Еще сболтнет что-нибудь лишнее и карьеру господину полковнику испортит, так не проще ли эту помеху устранить вот прямо сейчас, благо и момент подходящий удачно образовался…
Илья сделал вид, что ничего не слышал или не понял, сделал еще один шаг вбок, потом еще и тут за спиной Артемьева увидел Леру. Она снова смотрела в окно, лежала на подоконнике, ухватившись за его край, перевернутый цветок валялся рядом, из горшка высыпалась земля, и от каждого движения девушки понемногу падала вниз. А она снова смотрела по сторонам, подняла голову, заметила Илью на гребне крыши, привстала, снова повалилась на подоконник и крикнула, да так пронзительно, что на миг морозом обдало:
— Он вон там, там, справа! Над балконом…
— Уйди оттуда, быстро! Убирайся! — во все горло рявкнул Илья, и от его крика над крышей взлетели перепуганные голуби, залетали, захлопали крыльями. Артемьев резко обернулся раз-другой, соображая, что происходит, а Илья смотрел на Леру, как она опускает голову, разжимает пальцы и мигом пропадает из виду, как покачивается перевернутый горшок, катится к краю и только чудом не падает вниз. Справа, значит, что там у нас было справа?.. Илья на миг прикрыл глаза, вспоминая, как смотрел на этот дом из кабинета Макса, когда ждал брата, как слонялся вдоль этого самого подоконника, как смотрел на город. И тут возникла перед глазами мутная, полустертая уже картинка, и только сейчас Илья сообразил, понял, где ошибался, но осенило поздно. Артемьев тоже, видимо, что-то такое припомнил, отошел на шаг назад, держа Илью на прицеле, потом на два, потом побежал вперед, забирая левее и ниже.
— Не подходи! — крикнул он. Илья рванул параллельным курсом с эсбээшником, промчался так метров пять, потом наддал еще, забирая в сторону, и прыгнул с небольшой, но все же высоты, сшиб Артемьева с ног, схватил его за локти и вместе с ним покатился к краю крыши. Тот хрипел, матюгался сквозь зубы, дергался, как ерш на крючке, пытаясь скинуть с себя противника, и даже успел кое-как сгруппироваться, смягчил удар об оказавшуюся довольно прочной ограду. Та дрогнула, но устояла. Илья краем глаза успел заметить далеко внизу машины, людей, блестящие на солнце рельсы и маленький красный трамвай, и тут все исчезло. Артемьев, прижатый к ограде, вырывался, бился, пару раз довольно сильно заехал Илье ботинком по голени, но тот держал эсбээшника, прижимал к ограде, навалившись всем весом, зажал ему ладонью нос и рот. Потом изловчился, подсунул согнутую в локте левую руку под подбородок Артемьеву, задрал ему голову и врезал коленом в поясницу. Эсбээшник выгнулся от удара, Илья сжал захват, перехватил запястье левой рукой, сжал руку в локте еще сильнее, и скоро Артемьев затих, перестал сопротивляться. Все, минут десять или двадцать он выиграл, захват длился секунд десять, и сейчас у Артемьева обычный обморок, который скоро перейдет в сон, а полностью эсбээшник очухается хорошо если через полчаса, когда все будет уже кончено.
Илья отшвырнул подальше артемьевский «Иж», поднялся и быстро пошел вдоль ограды, глядя вниз. Ничего, только дорога, рельсы, машины и тротуар внизу. И пустой проем окна на втором этаже, засыпанный землей подоконник и поникший цветок на нем. Леры не видно, и слава богу, послушалась наконец и убралась с глаз долой, Артемьев тоже не скоро оклемается, охранника не видно и не слышно, осталось последнее.
Илья остановился напротив окна второго этажа, подошел к краю крыши, уперся коленками в ограду и посмотрел вниз. Ничего, лишь отвесная стена, на третьем или втором этаже балкон, что под ним — не видно. Зато чуть левее, метрах в полутора от крыши, имеется козырек, два на три метра примерно, да еще и с бортиком по периметру. Отличное место, между прочим, не огневая точка, а мечта — крыша-то покатая, на ней особо не полежишь, поджидая «клиента». А тут ну прямо на заказ строили: и окно заветное напротив, и за бортиком прятаться до поры удобно, и уйти — раз плюнуть: стоит подпрыгнуть, подтянуться и, оказавшись на крыше, валить куда подальше, а именно к круглому окну и дальше по пыльной норе к крышке люка. И несколько раз кто-то прошел по
Внизу послышался легкий, еле уловимый на фоне уличного гула шорох, что-то лязгнуло, Илья отшатнулся и услышал тонкое шипение, переходящее в свист. Он резко оборвался, потом что-то негромко стукнуло, Илья подобрался к краю крыши, и посмотрел вниз. И глазам своим не поверил — там стоял подросток, парень лет шестнадцати или немногим старше, одет в черные «спортивки» и толстовку, на голове капюшон, на шее висят проводки с наушниками. Обычный парень, неотличимый от сотен и тысяч своих сверстников, невысокий, тощий, сутулый, но двигается резко, движения скупые, короткие. И держит в руках винтовку с оптическим прицелом. «Черт… Это еще кто?» — Илья не верил своим глазам, смотрел на парня, а тот легко повернулся на одном месте и оказался почти что на краю козырька, от резкого движения капюшон слетел ему на плечи, и тут Илья оторопел вторично.
Парень был лысый, как коленка, бритый наголо, уши плотно прижаты к черепу, над левым виднеется старый длинный шрам, точно с парня когда-то пытались снять скальп, да бросили на половине. Парень задрал голову, Илья увидел очень худое лицо, глубокие морщины на переносице и у висков, дряблую, как у старика, кожу, черные круги под глазами. На вид человеку было лет сорок с лишним, он смотрел на Илью снизу вверх, легко вскинул винтовку и нажал на спуск.
Снова короткое шипение, затем резкий свист — пуля прошла в нескольких сантиметрах от головы, да оно и понятно: киллер не целился, но то ли рука дрогнула, то ли что другое вмешалось, но не попасть было невозможно. Илью отбросило назад, он отшатнулся, присел на корточки, выщелкнул магазин «Ижа» — в нем оказалось три патрона. Впрочем, этого хватит, но грохнет знатно, это ж не бесшумка, как у того, внизу… «Какой, к чертям, ангел, это оборотень», — мелькнуло в голове. Илья разом припомнил и горящий «БМВ», и первый выстрел, когда пуля прошла мимо головы Леры, и убитого в затылок Андреева, и «ниндзя», что как Санта-Клаус улетел после драки через трубу. Точно, оборотень, это за ним тогда он шел через арку дома напротив «Сюиты», это он караулил Леру у лифта, и теперь ждет ее здесь. Он, тот самый «ниндзя», ловко улетевший в трубу, он и «инфаркт» Стешину организовал, это к гадалке не ходи…
Илья подобрался к ограде, быстро глянул вниз и отшатнулся. Выстрела не последовало, зато мелькнула на козырьке тень — «ангел» выбирал позицию поудобнее. Тень остановилась, Илья выстрелил, не целясь, попал в бортик, из него полетела кирпичная пыль, а выстрел заглушили звонки трамваев, гудки машин и прочий уличный шум. Тень внизу бросилась вбок, Илья выстрелил еще раз, потом еще, засунул пистолет за спину под ремень и спрыгнул вниз. И еле удержался на ногах, оступился, угодив на плоский твердый чемоданчик, что лежал на козырьке, точно такой же, что видел тогда в руках у Кудрина. Удержался и даже успел отпрыгнуть вбок, когда навстречу ему кинулся убийца. Винтовка лежала у стены, а в руках у человека Илья увидел нож. Киллер сделал выпад, Илья успел поставить блок рукой, повернулся и почувствовал, как ребра точно крапивой ожгло. Нож прошел по касательной, но кровь быстро пропитала футболку, та прилипла к телу, киллер отступил, обходя Илью справа.
Они кружили, разглядывая друг друга в упор, и лицо «ангела» ни разу не дрогнуло, не изменило спокойного, даже отстраненного выражения. Оппонент точно зачет сдавал или норматив и знал наперед все свои ходы и ответку соперника. Ему было неинтересно, он знал, чем эта кадриль закончится, но при этом торопился, очень спешил. И промахнулся еще раз, Илья пригнулся, схватил кейс, прижал к животу на манер щита и ринулся вперед, угадал следующий маневр, отбился, отпрыгнул и швырнул кейс убийце в голову. Тот машинально поднял руки, перехватил снаряд на лету, и этих секунд хватило. Илья пригнулся, бросился киллеру в ноги, подшиб его, повалил, вывернул руку с ножом, да так, что киллер зло и матерно выдохнул от боли. «Ангел, говорите, бессмертный? Да хрен тебе…» — Илья вырвал у него нож, отбросил вбок и тут получил такой удар в подбородок, что зубы лязгнули, а свет на мгновение померк перед глазами. Потом еще удар, еще, в живот, по ребрам, в грудь, воздуха не хватало, перед глазами все плыло от боли, на плиты козырька капала кровь из разбитой губы. «Ангел» уже вскочил на ноги и тянулся за ножом, Илья схватил убийцу за щиколотку, дернул на себя, того мотнуло, но он устоял, успел опереться ладонями о край бортика и теперь вырывался, дергался, как Артемьев недавно, и тяжело дышал. Лысина у него взмокла, белки глаз побагровели, Илье показалось, что киллер вот прямо сейчас у него на глазах превратится в волка, мутирует от злости и ярости, и сам был готов в это поверить. Приподнялся на локтях, врезал убийце коленом в живот, добавил еще раз согнутыми пальцами в кадык. Тот сразу обмяк, еще держался, но из последних сил, нависал над дорогой, Илья кое-как извернулся и толкнул убийцу ногами в грудь, потом в живот, потом еще раз и остановился, когда подошвы врезались в пустоту.