Маска киборга
Шрифт:
– Смерть неожиданна, смерть нелепа. – Мартин осматривал дело своих рук. – Вы могли не ждать смерти. Но месть… Месть закономерна.
Он еще раз окинул взглядом разгромленную комнату. Тень сомнения пробежала по его лицу: и это все? Конец его долгого, мучительного пути? Он встряхнул головой, отгоняя от себя эти неподходящие мысли. Он отомстил. Он прошел путь до конца. Теперь ему остается только вернуться домой. Он вдруг почувствовал легкость, будто камень, так мучительно давивший на его плечи, наконец рассыпался в прах. Он спрыгнул со стола и, бросив на пол опустошенный автомат, уверенно пошел к балкону, доставая на ходу из встроенных в его
Он приземлился мягко, внутренне поблагодарил профессора за обновленные суставы его механического скелета. Сделал кувырок и, не прекращая движения, выстрелил с двух рук по стоящим на парковке в ожидании своих хозяев дорогим лимузинам. Пули попали точно в бензобаки, и взрывы на минуту осветили темную площадку. Мститель видел, как в машинах корчились телохранители.
– Вы сами выбрали этот путь. Вы знали, чьи жизни берете под охрану. – Он говорил это тихо, но ему казалось, что несчастные слышат его голос, звенящий металлом.
Еще один охранник тяжело дышал, вжавшись в стену. Тонкий слух Мартина уловил звук его неровного дыхания. Он мгновенно нашел его лоб, лишь напрягая зрение, словно глядя в лазерный прицел, и пуля не заставила себя ждать.
Он знал, что пора уходить. Краем глаза он выхватил еще пару фигур, скрывающихся за длинным рядом припаркованных автомобилей, и, не глядя, послал очередь через стекла машин. Он уже быстро шел к своему байку, не оглядываясь на усыпанных осколками охранников. Он знал, что их лбы пробиты навылет.
Он мчался по ночным улицам, зная, что его будут преследовать множество машин. У него была цель. Он гнал через город, по подсказке Ларри, внезапно слегка подрезая едущую впереди машину, заставляя ее притормозить, выскакивая на встречную полосу, поднимаясь на заднее колесо и привлекая внимание рассеянного водителя. Он знал, что его действия приведут к небольшим авариям, он знал, что не причинит этим людям большого вреда, и знал, что таким образом ему удастся задержать своих преследователей и оторваться от них. Ему уже казалось, что он ушел от погони, и, выжав газ до предела, он мчался вперед, не различая дороги, полагаясь на свой слух и на координирование Ларри. Внезапно Ларри просигналил тревогу – последний отделяющий Мартина от свободной трассы разъезд был заблокирован. Десять полицейских машин, открыты двери, один из офицеров кричит что-то в громкоговоритель, работает сирена, дула пистолетов направлены на него… Это все, что Мартин успел заметить. Увиденное, словно мгновенная фотография, запечатлелось в его памяти и потухло. Он, не снижая скорости, влетел на капот одной из машин, его подбросило вверх вместе с мотоциклом, и он почувствовал, что заходит на сальто. В момент, тот самый момент счастья, ради которого совершают подобные трюки, когда он с мотоциклом завис в точке невесомости, перед тем как снова, набирая скорость, обрушиться на землю, Мартин выхватил пистолеты и выстрелил в машины, которые оставлял далеко позади. Он знал, что попадет куда нужно. Он удовлетворенно услышал взрыв, и тень его байка на секунду бросило вперед из-за резкой огневой вспышки.
Пара чудом уцелевших машин продолжали погоню.
– Такое упорство должно быть вознаграждено. Жизнью как минимум. – Мартин обращался и к самому себе, и к Ларри. Он стремительно приближался к железнодорожному переезду, но с обеих сторон по рельсам, мелькая освещенными окнами, уже неслись составы.
– Проскочим? – Мартин пригнулся к рулю.
– Тебе нужен новый плащ. – Ларри, как обычно, звучал невозмутимо.
Сильный поток ветра ударил Мартину в лицо. Он выжал газ и сощурил глаза.
«Быстрее! Быстрее!» – билось в его голове.
Он проскочил перед первым поездом и, закрутив форсаж, вылетел за пределы путей, как раз успев промелькнуть перед несущимся на него скорым. Мартин почувствовал рывок за спиной и понял, что плащ, зацепившись за состав, остался там, далеко позади. Он счастливо рассмеялся, сам не зная чему.
– Ты как всегда прав, Ларри!
– Рад помочь.
Последний рубеж был преодолен. Ужасы его прошлого, жажда мести, ярость ненависти вместе с истерзанным плащом остались далеко позади. Тяжесть покинула его плечи. Остался терпкий вкус горечи. Осталась боль в сердце за самых любимых людей. Но от этой боли он не отказался бы ни за что на свете.
Начался дождь, но, несмотря на это, самое темное время суток минуло, и из-за туч ненадолго вышла полная желтая луна. Она осветила надпись на надгробном камне, перед которым стоял Мартин. Кристофер и Элен. Папа и мама. Мартин вдруг почувствовал опустошающую усталость и опустился на колени. Он говорил тихо, он знал, что будет услышан.
– Кажется, все позади. Но в сердце осталась непроходящая боль. Эта боль, по-моему, совсем заменила мне чувство любви. Наверное, так и должно быть. Ведь когда твои самые близкие люди так далеко, любовь не может не стать покойным страданием. Страданием, которое я принимаю. Папа, я отомстил. Мама, слышишь, я сделал это для вас и для себя. Я сделал это… – Он не мог говорить, горло сдавило, и слезы смешивались с каплями дождя.
…Он сразу же увидел два исхудавших за эту долгую ночь бледных лица. И глаза, направленные на входную дверь, неотрывно следящие за ней уже много часов. Профессор и Мелани не смогли двинуться с места, они продолжали смотреть на него – высокого хрупкого юношу с длинными мокрыми волосами, упавшими на лоб. Плащ не скрывал его тонкости, а грим смыло дождем. Сейчас перед ними стоял не Мститель – это вернулся их Марти. Будто в подтверждение этих мыслей, юноша, секунду назад встревоженно оглядывавший их напряженные фигуры, робко улыбнулся.
– Я вернулся. Все закончилось. Я вернулся…
И эти слова словно освободили от оцепенения и пожилого профессора, и юную девушку. Они кинулись к Мартину, боясь поверить в то, что их мальчик снова с ними.
Мелани повисла у Мартина на шее. Она плакала, не замечая и не утирая слез:
– Я так боялась. Я так боялась. Я так боялась, – твердила она. – Неужели теперь ты со мной?
– Ну что ты, что ты, глупая, – смеясь, Мартин гладил ее рыжую шевелюру. – Я всегда здесь, я всегда с тобой.
Профессор, крепко обняв Мартина, отошел к мониторам. Он старался не смотреть на мальчика и внимательно изучал какую-то схему на экране. Мартин улыбнулся, заметив, что и на морщинистой щеке профессора поблескивает слеза. Он ободряюще положил руку на его плечо:
– Ну, что скажешь, мой дорогой волшебник?
– В течение тысячелетий пытливый человеческий ум пытается познать этот мир и преобразить его, – профессор смущенно пожал плечами.
– Но будут ли люди счастливы от этих знаний? – Мартин не хотел задавать этот вопрос, но он слишком давно терзал юношу.