Маска майя
Шрифт:
— Три города, находящиеся рядом друг с другом, каждый с каким-то конкретным памятником, три астрономических направления и одно число майя — 11.13.9.14.15, которое повторяется дважды, — подвела итог Николь. — Похоже, что в этом числе и заключается разгадка…
— Конечно, конечно, — Аутусто Фабрисио одобрительно кивнул, — прежде всего потому, что в первой части указано, чтобы мы читали по порядку или внимательно последующие глифы. И похоже, что этот порядок и мог бы позволить нам разгадать значение данного числа. Все было бы прекрасно, если бы… мы опять не вернулись к самому началу.
—
Глазки гватемальца весело блестели.
— Тоже верно, мой дорогой Хулио, но уверяю тебя, что мне бы больше пришлось по вкусу, если бы хоть одна из этих вероятностей открыла нам дверь, пусть самую маленькую.
— Я пропустил вторую группу виньеток через очень сложную программу лингвистического анализа в Школе информатики в Париже в поисках порядка, который бы имел смысл. — Ги Лаланд попытался вернуть их к сути вопроса. — К сожалению, то, что получилось, имело смысл для вычислительной машины… но не для нас.
— Мы также попытались сделать это с тремя городами и тремя направлениями, учитывая, что эти последние несколько варьируются в зависимости от того, где мы находимся. Думаем, что, возможно, есть какая-то комбинация, при которой они сошлись бы в одной точке. Еще одна замечательная компьютерная программа и еще один крупный провал. — Хулио Ривера беспомощно развел руками.
— И какие у вас планы? Или, скажем лучше, какие у нас планы?
— Сначала закончим картографическую съемку этого места. В предыдущей экспедиции мы остановились на полдороге. Кроме храма тут раскопали и другие небольшие строения. И изучим окрестности, чтобы убедиться, что мы ничего не упустили. Возможно, мы здесь же и найдем решение. А потом, если ничего нам не придет в голову, будем искать в одном из трех городов. Уашактун кажется наиболее многообещающим…
Николь улыбнулась всем троим археологам, смотревшим теперь на нее выжидающе, как будто она могла немедленно разгадать эту загадку.
— Мы сделаем все, что в наших силах, хотя я уверена: вы что-нибудь откроете. В конце концов, вы же лучшие…
Лагерь спал, хотя Николь и не смыкала глаз. Небо казалось чистым, а звезд на нем было больше, чем она когда-либо видела в своей жизни. Даже Млечный Путь, который в Париже едва показывался на небе, здесь сиял, словно нарисованный белой кистью. Были моменты, когда девушка чувствовала себя полностью растворившейся в окружающей ее Вселенной.
Рядом с ней висел гамак Жана, и Николь искала взглядом лицо, которое она так хорошо знала. Она не удивилась тому, что его глаза были открыты и смотрели на нее, а его губы улыбались ей. За мгновение до этого она различила ощущение, предупредившее о том, что внимание жениха направлено на нее.
— Каким далеким кажется Париж, правда же? — Николь посмотрела на Жана с любовью. — Я имею в виду не только километры, отделяющие нас от него. Иной раз я думаю, что цивилизация, которую мы создали и которой мы так кичимся, является ужасной ошибкой.
—
— Жан, я не шучу. — Николь попыталась сказать это твердо, но потерпела поражение. — Мы находимся в чудесном месте, среди погибшей цивилизации, в поисках дара богов, а ты заявляешь, что хочешь стать королем.
— Однако… тогда ты смогла бы стать королевой.
Николь не смогла сдержать улыбки.
— Жан, ты помнишь тот осколок керамики, который привел меня к могиле Сети и к открытию статуэтки Меретсегер? [32] Я не могу перестать думать о том, что надписи в храме по большому счету очень похожи. Они заключают в себе тайну, которую нам предстоит раскрыть. И мне кажется, что ты сможешь нам помочь, — девушка повернулась, чтобы посмотреть на него, — если, конечно, сосредоточишься и тебе что-нибудь придет в голову.
32
Меретсегер — древнеегипетская богиня с головой в виде кобры, покровительствовала строителям гробниц.
— Я убежден, что разгадка заключается в этом числе, которое повторяется дважды. Разумеется, не так трудно прийти к этому выводу, потому что он кажется единственным, который в состоянии открыть эту дверь, как говорит Фабрисио. И я также убежден, что есть нечто, что от нас ускользает. Я говорю все это, предполагая, что перевод наших ученых друзей верен…
— Да. — Николь кивнула в темноте. — Дело в том, что они ставят слишком много условий. Я помню, что тогда я увидела осколок во сне, и на следующее утро все мне показалось более ясным. Возможно, часть нашего мозга работает только тогда, когда мы спим, и она гораздо сообразительнее, чем та, которая включена в течение дня. Поэтому предлагаю тебе поспать.
— А вдруг наш мозг откроется, когда мы спим, и даст возможность богам поговорить с нами? В том случае это, наверное, была Меретсегер или, может быть, дух Сети… Возможно, сегодня нас посетят эти три бога… Ты помнишь их имена?
— Не помню. Они заканчиваются на «к’у»… или что-то похожее, за исключением того, из потустороннего мира, которого зовут Ун Симиль. Его имя я все-таки запомнила. И признаюсь тебе, Жан, — слова Николь уже звучали как во сне, — что этот бог меня немного пугает…
12
Город майя Тикаль, 626 год н. э.
Вечер подошел к концу, пока Белый Нетопырь готовил настойку, которая должна была снять усталость и погрузить в сон тех, кто вместе с ним приехал из Караколя в большой город Тикаль. Позади остался тяжелый трехдневный переход через сельву, где им часто приходилось прокладывать себе дорогу сквозь густые заросли. Шаману ни на миг не приходилось брать в руки мачете, но все равно он очень устал и чувствовал тяжесть своих пятидесяти двух лет в каждой мышце.