Маска смерти (сборник)
Шрифт:
Она медленно покачала головой, по всему было видно, что она действительно расстроилась.
– Но почему же, ради бога – почему?
– Не могли бы вы мне рассказать об этом юноше, в частности о его характере?
Он опять повернулся к Хохфлигеру. Тот пожал плечами и налил себе еще. Ягер где-то читал недавно, что хороший коньяк надо пить в умеренных дозах и, разумеется, не в таком темпе, как это делал Алекс Хохфлигер. Может, он по привычке, подумал Ягер.
– Я уже говорил вам, что почти не знал его. Крис помогал
– Говори только от своего имени, Алекс, – возразила ему старая дама. – Я лично была с Крисом в некотором контакте, правда в основном по поводу сада. – Она посмотрела Эрику Ягеру прямо в лицо. – Рул слишком стар, чтобы выполнять тяжелую работу один, без помощника. Кроме того, он наш шофер. Зять сам водит машину, но моя дочь и я не умеем. Рул возит нас в «фиате». Шоферские обязанности и работа в нашем большом саду – очень много для одного человека, поэтому мы наняли ему помощника.
– Когда это было?
– В прошлом году, в октябре. Надо было подготовить сад к зиме. С тех пор я не раз толковала с Крисом о розах и других цветах и растениях. Ну и, конечно, о погоде.
– Вам он был симпатичен?
– Вполне. Насколько я могла судить по тем общего характера разговорам, какие мы с ним вели. Но что касается его личной жизни – мне известно только, что его воспитали бабушка с дедушкой, которые умерли один за другим. И я, право же, не знаю, что скрывалось за его внешней привлекательностью.
– Что вы хотите этим сказать?
– Именно то, что говорю. Когда люди разговаривают о вещах, которые интересуют их обоих, они в известной степени проникаются взаимной симпатией. Но больше им друг о друге ничего не известно. Я, например, убеждена, что Крис видел во мне покладистую старуху, но он даже понятия не имел, что я могу быть весьма придирчивой, если поступают не по-моему. С другой стороны, и у Криса мог быть не столь уж милый характер, только я-то об этом не знаю. Вполне возможно, что пулей он обязан как раз одному из свойств своего характера. Мне кажется, вы рассуждаете так же. Правда, убийство могло быть и абсолютно бессмысленным, но это маловероятно, а?
Эрик Ягер улыбнулся. Она, без сомнения, права в своих высказываниях о Крисе и о возможном мотиве убийства, но сейчас его больше интересовало, какие не столь уж прекрасные свойства натуры могли скрываться за представительной, элегантной внешностью старой дамы. Вполне возможно, что она тонко и дипломатично пытается заставить его плясать под свою дудку.
Опять эта склонность никому не верить, которая с годами стала его второй натурой.
Алекс Хохфлигер усмехнулся и залпом осушил свой стакан. Эрик Ягер пришел к выводу, что такая манера хлестать коньяк резанула бы по сердцу истинного ценителя коньячных изделий.
– Вы вмешиваетесь в дела следствия, мама.
Он говорил с некоторым усилием – видимо, превысил свою норму – и, однако же, налил себе еще.
– Главный инспектор Ягер вовсе не обязан сообщать нам, что он думает, – добавил он небрежно, словно все это его больше не интересовало. Взгляд его, правда, становился все более мутным.
Впрочем, интерес к убийству он начал терять вовсе не под воздействием винных паров. Может, заскучал и хотел опять приняться за работу? Но тогда ему следовало быть более воздержанным и не осушать один стакан за другим. Он что, хронический алкоголик? Или хватается за бутылку оттого, что нервничает?
Уже третий раз в течение этого часа Эрик Ягер ловил себя на том, что проявляет недоверие, которое, вполне, возможно, ничем не оправдано. И, пожалуй, он понимал, отчего так происходит.
Алекс Хохфлигер был определенно не в его вкусе. Эти богатеи были ему в корне чужды, и, честно говоря, среди такой роскоши он чувствовал себя не в своей тарелке. Однако это вовсе не значит, что надо относиться к этим людям с предубеждением. Следствие пока находилось на стадии осторожного нащупывания возможностей, которые могут выявить причину убийства. И до окончательных выводов было еще очень далеко.
– Вам кто-нибудь рекомендовал Криса? – спросил он старую даму.
– Нет. Мы поместили в газете объявление. Молодой человек отслужил военную службу и стал помогать деду в бакалейной лавочке. Но лавочка попала под жернова двух универсамов, и ни о каком наследстве для внука не могло быть и речи. Он был безработным, пока не прочитал наше объявление. В сущности, я наняла его из сострадания. Никакого опыта в садоводстве у него не было.
– Могу ли я поговорить с вашим старым садовником?
– Рул возвращается завтра. У него был отпуск, и две недели он гостил в Херлене у своей сестры. Он очень привязан к родственникам. Здесь в городе живет его брат, и Рул проводит свободное время у него.
– Он живет здесь?
– Да, у него над гаражом две комнаты, а питается он вместе с остальным персоналом.
– Когда вы в последний раз видели Криса? Старая мефрау Плате немного подумала.
– Вчера около пяти часов дня, перед самым его уходом.
– Вы не удивились, что сегодня утром он не вышел на работу?
– У него сегодня выходной. Об этом он договаривается с Рулом.
– Вы не могли бы вспомнить, что каждый из вас делал вчера около семи вечера?
Хохфлигер, который последние минуты молча и тупо глядел перед собой, вдруг вскипел.
– Что означает этот в высшей степени возмутительный вопрос? Уж не думаете ли вы, что один из нас прекрасным летним вечером заманил садового рабочего на лесную опушку и там пристрелил?
Эрик Ягер дал стереотипный ответ:
– Таков порядок.