Маска
Шрифт:
Надуманные мгновение назад сложности потерпели крушение о невозмутимость Лексы и его сладкие губы. Почему он так влияет на меня?..
— Слушай, а ты так и будешь обращаться ко мне "на вы"?
Муратов с расстегнутыми штанами и мной, восседающей на его коленях, замер.
— Нет, конечно, — парень властно осмотрел моё лицо и голое тело, так ничего и не добавив.
Не долго думая, я впилась в его губы. Ещё. Ещё! С десяток минут мы целовались, пока я осознавала своё счастье до головокружения.
Стоило поучиться у него смелости. Кажется, он всегда делал
Создалось неловкое впечатление, будто я зверек из дикой природы, которого юный Лекса ловко приручал и перевоспитывал. Я ощутила это, но до конца так и не поняла, как Муратову удалось воздействовать на меня благотворно. Я предстала инфантильной дурочкой перед ним, пристыдилась, хотя всё это время считала себя умнее. А Лекса не позволил мне всё испортить.
Он ласково утёр мои слёзы и строго пригрозил пальцем, словно я заслуживала самого мягкого и бережного отношения. Муратов оказался настоящим мужчиной.
От восхищения хотелось повеситься ему на шею. Собственно, этим я и занималась, распрощавшись со своей дурацкой правильностью.
Когда сильные руки Муратова сжимали меня от удовольствия, а во рту раздавались гудящие тихие стоны, я была согласна менять мнение в полёте.
И даже помнила, что мне нужно быть позаботливее с ним.
— Лекса… — он с трудом распахнул ресницы после поцелуя. Интересно, называть его прозвищем, хорошая идея? — Ты, наверное, голодный. Не прикасался к еде всю ночь… Поешь.
— Да, надо бы.
Теперь парень не выглядел так хмуро и даже нежно улыбнулся. Каждая его улыбка вызывала во мне умиление и поднывающий трепет. Раньше он не позволял себе такого, а сейчас я стала кем-то особенным, кому можно было доверить столько искренности.
Мы помогли друг другу привести себя в порядок. Мне было всё ещё немного стыдно и хотелось кучу всего разузнать, когда Муратов начал скромно ужинать. Я решила не тревожить его и молча наблюдала, как он аккуратно ест.
И только, когда Лекса вздохнул и схватился за сигареты, я посмела спросить то, что всё это время вызывало во мне любопытство.
— Слушай. Раз мы теперь вместе, — я заискивающе подождала, как он отреагирует на эту фразу.
Парень не собирался меня поправлять. В этот момент Лекса уже что-то искал в небольшом шкафчике, заинтересованно поведя бровями в мою сторону.
— Ты расскажешь мне про свои корни? На каком языке ты говорил с той женщиной на кухне?
— Да. Я как раз собирался, — он зачем-то достал с полки большое и, судя по всему, тяжелое одеяло. — Мне нужно покурить. Пошли со мной на крыльцо?
"Пошли" — внутри у меня всё перевернулось, когда он первый раз переступил эти надоевшие условности. Столько правил он умудрился нарушить за время нашего общения и продолжал подчёркивать разницу наших статусов. Я думала, он никогда не решится…
Я
Мы вышли на морозную улицу, в темноту, с которой плохо справлялся фонарь. Лицо закусал холод.
— Последняя подсказка, — сексуально прохрипел Лекса мне на ухо и прокрутил колёсико зажигалки.
Жёлтый беспокойный язык пламени под его ладонью облизал кончик сигареты, и та начала неспешно истлевать. Из таинственной тишины вдруг донёсся залп салюта.
Его это не беспокоило. Муратов, с наслаждением прикрыв глаза, обхватил губами фильтр и глубоко затянулся, не торопясь выдыхать дым. Мужские крепкие плечи и грудь приподнялись. Я, стоя в кульке из одеяла и дрожа не то от холода, не то от возбуждающего зрелища, самозабвенно подалась навстречу парню.
Он склонил голову на бок над моим лицом и протолкнул языком табачный дым прямо в рот. Пришлось напрячься, чтобы не закашляться. Я послушно вдохнула свою порцию, смакуя терпкий, малознакомый привкус, и ощутила, как жажду интимного продолжения нашего свидания.
Я впервые курила, если можно так сказать.
— Ну что?
— Я тебя хочу, — страшась собственных вырывающихся слов, я решила заткнуть рот очередным поцелуем.
Лекса сладко облизал губы и вальяжно стряхнул в сторону пепел. Кисть его руки быстро покраснела от холода.
— И я тебя. Но ты так ничего и не поняла?
— Нет.
Что за мрачная священная тайная? Мне нужно знать!
— Это был цыганский поцелуй.
На мгновение у меня исчезло дыхание.
Наверное, я ожидала услышать всё, что угодно, кроме того, что оказалось правдой…
— Ц-цыганский?.. А ты разве похож на…
Замерев у кончика упрямого носа, я близко всмотрелась в густые брови и ресницы. В обольстительные черты лица, по какой-то причине так ладно сложенные, что Муратову вслед наверняка оборачивались люди. Действительно, он был прав. Ну ещё бы…
— Но… Но как же…
Всё ещё слегка сомневаясь, я обхватила его холодное личико рукой. Фонарный свет нежно гладил точёные скулы. Лекса продолжил затягиваться.
— Мой папа — цыган, а у мамы славянская внешность. Если тебе интересно, почему я… Такой.
Я нервно сглотнула, когда он серьёзно продолжил говорить, не высвобождаясь из моей ладони.
— Мама была очень молоденькая, когда влюбилась в отца, и уехала жить к нему в табор наперекор родителям. Но там её тоже не особо жаловали, — подобравшись к болезненной части, Муратов предпочитал избегать моего взгляда.
Очевидно, холод заставил его поёжиться… Я надеялась, что холод. Укрыла Лексу краем одеяла, позволяя докурить несчастную сигарету.
— Отцу было не по правилам жениться на русской, но мама оказалась мной беременна, и её пожалели, позволили остаться. Так что, у них был странный брак, под одной крышей со всеми папиными родственниками трех поколений. Хотя… Они вроде друг друга любили. Мама так рассказывала. А когда мне было пять…