Маскарад
Шрифт:
— Любишь ли ты ее?
— Нет, — совершенно твердо говорит он.
— Окэй.
— Окэй что?
— Ладно, я пойду с тобой.
Он ласково улыбается.
— Куда бы ты хотела пойти? Опера? Театр?
— С чего ты вдруг решил, что я захочу пойти с тобой и смотреть на кучу людей, голосящих на языке, которого я не понимаю?
Он хихикает.
— Мы можем пойти на английскую оперу, если ты хочешь.
— Ты серьезно? Опера на английском способна убить даже кошек.
Я
— Вот что мне нравится в тебе, Билли. Ты всегда говоришь все, как есть. Это настолько освежает.
— Это просто дело вкуса. Лана любит оперу.
— Лана Баррингтон?
Я киваю.
— Я познакомился с ней на выставке, не так ли?
— Да.
— Она твой хороший друг?
— Моя лучшая подруга, — поправляю я его.
Странно, но его тело напрягается.
— Хммм...
Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на него, но его лицо ничего не выражает.
— Мы вместе росли. Мне кажется, что мы, как сестры.
Он снова расслабляется.
— Она приложила руку, что у тебя появилась эта квартира?
— Ага. Я раньше жила в бараках, и ее муж не хотел, чтобы она одна ходила навещать меня в тот район, поэтому он купил для меня эти апартаменты. Для миллиардера он клевый парень.
Он приподнимает бровь.
— Как же она встретила его?
Я не собираюсь рассказывать ему историю о том, как Блейк купил Лану.
— Это длинная история и тебе она наскучит.
— Нет не наскучит.
Я смотрю на него с любопытством.
— Почему ты так заинтересован узнать о Лане?
— Мне интересно все узнать о тебе, — говорит он, и почему-то мне кажется, что его интерес звучит совсем неубедительно. Он проводит ладонью по моему телу и груди. Я поворачиваюсь, чтобы улечься ему на грудь.
— Так кто же я для тебя? — спрашиваю я.
— А кем ты хочешь быть?
Я еле заметно пожимаю плечами.
— Я не могу быть твоей девушкой, потому что у тебя уже есть девушка. Что же еще осталось? Может быть твоя подстилка или возможно твоя любовница.
Его голос звучит очень мягко.
— Ты хочешь быть моей девушкой?
— Не совсем, — говорю я тихо и тут же более громко.
— Мне кажется, возможно бы мне понравилось быть твоей любовницей. Тебе придется водить меня в безумно дорогие рестораны и одаривать бриллиантами.
Его глаза поблескивают.
— Ты любишь бриллианты? Как-то у меня никак не стыкуется, что ты девушка, любительница бриллиантов.
— Я пошутила. У меня никогда не было бриллиантов. Лана подарила мне на день рождения совершенно неприлично большой кулон из сапфиров. Но он был настолько дорогим, что мне пришлось положить его в сейф.
— Сапфиры
— Так же и сказала Лана, — говорю я с улыбкой, но он продолжает смотреть на меня как-то странно, поэтому я начинаю лепетать:
— Лана говорит, что на самом деле бриллианты не являются более ценными по сравнению с другими камнями. Их также много, как аметистов и по идеи они должны стоить одинаково. Они становятся такими дорогими, потому что их продажа жестко контролируются, — я закрываю свой рот, потому что раньше я никогда не журчала, как ручеек.
— Умница Лана. Она абсолютно права. Это странный парадокс этого мира — на вещи, являющимися по-настоящему редкими искусственно удерживают низкую цену, а вещи, которые не так уж и редки — цена безумно завышена. Только редкие цветные бриллианты и больших размеров стоят дорого. Другие же не имеют большей ценности, чем полудрагоценные другие камни.
Приподняв меня за плечи, он поднимает меня вверх и вдруг я оказываюсь, лежащей на спине, где раньше были его ноги.
— Вау! Ты быстрый, — говорю я смеясь.
— Ты еще ничего не видела, малышка, — отвечает он.
Глава 6
— Оденься сексуально, — говорит он мне по телефону.
Поэтому я одеваю белые шорты, которые купила в Таиланде, черные сапоги и красный топ. Когда я открываю дверь он свистит, сканируя взглядом мое тело.
— Ты попала прямо в точку — сексуально, — говорит он.
— Он еще жив?
Он хмыкает в ответ.
— Почти. Но будет сегодня вечером.
Я хихикаю.
— Хорошо, я люблю жесткие игрушки.
Он берет мою руку и кладет на свою промежность — уже твердый, как доска.
— Хорош, — с одобрением говорю я.
— Лучший.
Он дотрагивается до моих волос.
— Что это за цвет?
— Чирок (сине-зеленый цвет, больше к бирюзовому).
— Чирок, — мягко повторяет он. — Ты единственная девушка, которую я знаю, кто имеет волосы цвета чирок, — в уголках его глаз появляются морщинки. — Ты очень и очень уникальна, Билли.
Внутри у меня разливается тепло от приятного комплимента.
— Ты тоже очень уникальный.
Он смеется.
— Это уязвляет?
— Что?
— Брошенный маленький комплимент?
— Вовсе нет. Я очень хорошая лгунья, — с ухмылкой отвечаю я, глядя на него.
Широко улыбается в ответ, и в его глазах появляется что-то мягкое похожее на то, как родители смотрят на своего ребенка. Снисходительно. С гордостью. Он смущает меня.
— Идем? — спрашиваю я, пожимая плечами, накрытыми легким пальто.