Маски средней и новой комедии

Менандр

"Меропов много ль позвано на пиршество?"

"Каких таких меропов? ты с ума сошел!"

"Что есть мероп, ужели ты не ведаешь?"

"Клянусь тебе, такие здесь не водятся.

10 Вот не было печали мне: меропов звать!"

"Ну, коли так, ответствуй: ждать ли дайтимов?"

"Кого?" - перебираю поименно я:

Филин, и Мосхион, и Никерат придет,

И тот, и этот, - все припомнил прозвища,

Но хоть убей, нет никакого Дайтима.

"Не будет

здесь такого!" - говорю ему.

А он: "Да как же можно!" - и ругается,

Что пир не в пир без Дайтима. Вот бедствие!

"Кого заколешь! Землевоздымателя?"

20 "Нет".
– "Значит, не быка широколобого?"

"Нет здесь быков".
– "Не агницу ль?"

"Отстань, злодей!

Ни то, ни это, а овечку жертвуем".

"Почто не признаешь овечку агницей?"

"Таких не знаю слов и не желаю знать

Я человек простой, речам не ученный".

"Не знаешь и того, как говорит Гомер?"

"Пусть говорит он, как ему захочется,

Да мне-то что до этого, любезнейший?"

"О нет, внемли и этому и прочему!"

30 "Убить меня Гомером, что ли, вздумал ты?"

"Таков глагол мой".
– "Пусть, но только чур,

не здесь".

"Как? за твои четыре драхмы скаредных

Мне отказаться от моих обычаев?

Подать сюда сухое омовение!"

"Чего?" - "Ячмень!" - "Опять мудришь,

пришибленный!"

"Осадок есть?" - "Осадок? не беспутничай,

Скажи, что нужно, только вразумительно".

"О старче безрассудный! Соль подай сюда!

Соль есть осадок. И святой воды неси".

40 Несу, он режет жертву, говорит слова

Такие, что никто их и не слыхивал:

"Резак", "юдоль", "тук", "брашна", "складни",

"ковани"

Хоть тут берись за словари Филатовы

И проверяй в них каждое речение.

"Брось, - говорю, - скажи по-человечески!"

Куда там! Убедить его, клянусь Землей,

Невмочь самой богине Убеждения.

Должно быть, этот душегубец смолоду

Жил в рабстве при каком-нибудь сказителе

50 И там набрался всех словес Гомеровых.

26. Что за желанье обуяло душу мне

Земле и небу молвить о стряпне моей?

Во всем, клянусь, удача людям радостна.

Вот рыба: как нежна она досталась мне,

Так я ее и подал, не испортивши

Ни едким сыром, ни пестрящей копотью,

Как будто не с огня, а из воды она,

Такой развел я ласковый и бережный

Под ней огонь! Вы даже не поверите:

10 Но вы видали, как ухватит курица

Большой кусок, какой и проглотить невмочь,

И бегает кругом, закинув голову,

А остальные вслед за нею гонятся?

Вот так и тут: едва один распробовал,

Как хвать поднос и ну бежать по комнате,

А все другие гости по пятам за ним;

Иному хоть кусочек выпал кушанья,

Иному все, иному ничего, - хоть плачь!

А рыба ведь была речная, тинная;

20 Подумать только, что же было, если бы

Я подал скара, или совку, или же,

Помилуй бог, бычка из арголийских вод,

Или угря из Сикиона милого,

Которым Посейдон бессмертных потчует,

Поешь его, и сделаешься сам, как бог!

В руках моих - бессмертье: даже мертвые,

Мою понюхав кухню, к жизни вскинутся.

27.
– А много ли гостей на свадьбу позвано,

И кто они, милейший? все афиняне,

Или иные с торжища приморского?

– Какое дело повару до этого?

– Пойми, отец, что в нашем деле главное

Кого мы кормим, знать заблаговременно.

Допустим, ты позвал к обеду родосцев

Так поднеси им сразу же горячего:

Вареного сома иль рыбы-лебия

10 Им это слаще, чем вино душистое.

– Сом - рыба знаменитая.

– А ежели

Гостей ты ожидаешь из Византия

Во все клади полынь, клади чеснок и соль:

У них такая прорва рыбы водится,

Что заложило нос и притупило вкус.

28. Драконт, не бойся: мы с тобой не пустимся

Туда, где, целый вечер прохозяйничав,

Так ничего и не найдешь хорошего.

Я к пиру ни на шаг, пока не сведаю,

Кто празднует, и в честь кого он празднует,

И что за гости у него на пиршестве.

Есть роспись у меня для всяких случаев,

Когда идти, когда нейти к зовущему.

Вот, например, как быть с людьми торговыми?

10 Допустим, корабельщик жертвой празднует,

Что, потерявши мачту, поломавши руль,

Повыбросивши груз, он все же выплыл цел.

К нему - ни-ни: он не для удовольствия

Пирует, а как будто исполняет долг.

Он и за возлияньем меж попутчиков

Об их убытках с ними препирается,

И сам себя грызет, а не еду свою.

А вот другой: приплыл он из Византия

На третий день, с попутным ветром, радостный,

20 Нажив на каждой мине по двенадцать драхм,

Так и рыгает фрахтами и займами,

Так и берет за грудки девок сводничьих,

Ему я сразу подмигну на пристани,

Ударю по рукам во имя Зевсово,

Сражу его насквозь своей готовностью.

Вот так сужу я! Ежели влюбленный мот

Швыряет так и сяк добро отцовское