Маски
Шрифт:
– За Владыку их отдать... На смерть лютую отправить...
Златослава не заплачет. Сильно воспитание да воинская кровь. Но смириться - никогда!
– Ты же прекрасно понимаешь, что будь моя воля - отказал. Но мне нож к горлу приставили! Либо так, либо война. Нам. От всего Совета.
Няня ничего не говорила, вязала. Шарфик теплый на зиму...
– А ты, что молчишь Няня?! Ну скажи хоть слово! Утешь... Посоветуй!
– А что тут говорить, милая моя? Нечего. Птичку-то нашу продали... люди злые да недобрые! И сделать с этим мы совсем ничего не можем.
Они так и не узнали, что Лада стояла за дверью и все-все слышала. И плакала. Молча. Закусив зубами маленькую ладошку... Чтобы не услышали.
– Марфа, научи меня словам заповедным!
Глаза - камень, голос - сталь. Вороненая да звенящая. Потому что все - решено. Потому что все - известно.
– Зачем тебе они? Ни к чему... Тебя и так тут все знают да стерегут-берегут.
Что правда, то правда! Все приглядывают, беду отводят... Но не сумели бурю отвернуть! Не сберегли... Да и не смогли бы! Куда Малому народу да людям до китсуне?!
– Надо. Надо... я к китсуне скоро уеду... Там стеречь некому будет... Самой придется о себе заботится...
– Как к оборотням?!
С глухим звоном разбивается об пол крынка со сметаной. Но Барсик не спешит спасать нечаянное лакомство... Потому что тоже - понял. Что подружку свою не увидит больше... Что некому будет почесать его за ушком и рыбки наловить...
– Вот так вот. Сама слышала о том, как родители с Няней говорили!
– Подслушивала что ль?
– Само так вышло...
Молчит старая знахарка. Думает. Решает. Взвешивает свои действия.
– Будь по-твоему. Раз уж вышло так...
Только после этого научила Ладу Знахарка заговаривать тропы, варить противоядия к ядам и говорить на языке мира, который понимают все звери, травы и деревья...
Хочется плакать, но слез нет. И не будет. Так говорят, что это не правда. Просто она еще не знает. Хотя для нее сейчас, в данную минуту, секунду это не важно. Совсем. Потому что пришло время прощаться. Сказать всего одно простое-сложное слово...
– Я не хочу говорить 'Прощайте', мама.... Не хочу...
Ногти до боли впиваются в руки, оставляя на ладонях красные отпечатки похожие на маленькие луны. Это так больно... Когда душа разрывается на части. Когда приходит понимание, что уйти вслед за дорогими людьми нельзя. Что она просто не имеет на это права.
Это понимали все. Но слов найти не мог никто. Ни вечно веселые близнецы, сейчас понуро ссутулившиеся на огромном медно-рыжем драконе, ни любимые сестры уже не стесняясь плачущие, но все же пытающиеся улыбнуться, ни старший брат смотрящий в синюю небесную даль, туда, где небо встречалось с водою.
Только и греют, что ободряющая улыбка Бабушки, свет в глазах матери да теплая рука отца лежащая на плече Лады. А через некоторое время этого всего не будет.
– Тогда не говори. Мир изменчив, время непостоянно, а судьба любит перемены. Тем более... Мы же сами творим свою жизнь. Не заботясь о законах и правилах мироздания. Помнишь, восьмое правило рода?
Мама... Как всегда сумела найти именно то, что нужно было. Сумела вселить в сердце надежду.
– Угу... Твои судьба и жизнь принадлежат лишь тебе. И пусть пропадут пропадом все цепи, сковавшие нас по рукам и ногам. Пока мы живем, мы будем бороться за право самим плести свои нити.
Над горизонтом показались первые солнечные лучи. Остались всего пару минут... Хотя еще столько было не сказано!
– Не падай духом, птичка! Твоя мать права - мы еще встретимся. Или мы не горностаи!
Согласно запищал Яш, в последний раз позволяя почесать себя за ухом Главе рода, чтобы через мгновение спрыгнуть на землю. У него там, на островах тоже осталась семья. Но оставить хозяйку значило предать... А на это он был не согласен. Все-таки маленький, но защитник. Друг!
– Передавайте привет Роду и Миру... И Марфе! Обязательно! Только не забудьте! Обещаете?
– Обещаем...
Раскрываются огромные крылья...
– А еще Барсику! И... и... семье Яша! И старой березе, и мельнику! Крапиве обязательно передайте, что я ее не забыла! А еще Кузнецу... И малышам тоже! И всем, всем, всем! И нашему Лешему, Водяному, русалкам! Скалам, лесу! Передайте...
Лада уже не замечала, что кричит, срывая голос, что ее уже не дано услышать ее семье, которую унес в небо дракон... А еще она не видела глаз Мизу, Кори и Алларрея... Даже если бы и видела, то не поняла бы, почему они смотрят на нее с почти священным ужасом. Потому что... Потому что по ее щекам текли слезы, которыми Лада оплатила спасение своего стража.
Никогда не думала, что после того, что я совершила, я смогу снова плакать. Что по моим щекам вновь потекут эти соленые капли влаги, облегчающие душу и лечащие сердце. Я не думала. Не загадывала. Что ж... Я вполне могу считать случившееся чудом. Только... Не могу. Не получается у меня это! Даже если очень сильно захочется поверить в то, что Вечность смилостивилась надо мной.
Но я видела ее глаза, когда переплела нити! Видела! И в них не было милосердия... Только чистая, незамутненная ничем ненависть. Ненависть к той, кто посмела бросить вызов Ей. Ко мне. А еще страх.
Но чем я могу ей угрожать? Я же всего лишь человек. Обыкновенный слабый человек, только и умеющий что доверять да плести кружева. В чем опасность?!
Только в том, что я могу переплетать судьбы? Вмешиваться в Ее планы? Или в чем-то большем? Причем это большее не дает ей покоя...
Я встала у ней на пути. Сделала что-то, чего и сама не знаю. Это... непонятно.
Кружевницы могут переписывать судьбы и историю. Так как надо им... За плату.
Но что если платы как токовой нет? Что если ее и не было... Что все то, что мне говорили о Кружевницах - ложь... Приторно-сладкая в своем ужасе ложь. Обо всем. О мире. О расах. О том, что мы можем и не можем. О нас самих.